в государстве Арканар неизвестного автора на основе дневника принца Каца и записок дона Пацифика, написанное от лица как бы их самих в вольном изложении.

(Эпопея)

Часть первая. Взгляд из столицы.

Небольшая группа людей миновала пока еще пустующие Арканарские ворота и направилась через город в поместье некоего дона Ладре, внучатого племянника известного дона Сатарины. Собственно, поместье принадлежало дону Сатарине, но к глубочайшему сожалению одних и великому счастью других дон Сатарина скончался не далее как два дня назад и по слухам передал поместье своему внучатому племянничку.
Любого человека из этой группы можно было явственно отделить от других, как по внешнему виду, так и по разговорам, которые они вели. Давайте присмотримся к этим гостям. Слева идет Яса, воспитанница дона Ладре – она родом из метрополии, правее нее идет Тандор, ученый из Соана. С правого бока мы видим чинно вышагивающего брата Тэма, слугу дона Ладре. Кто же идет посередине? Кто-то роскошно одетый, пристально всматривающийся вдаль…. Неужели сам благородный дон Ладре? Нет. Дон Ладре – это уже рослый мужчина, он носит меч на перевязи и ходит в больших сапогах. А в этом неизвестном можно угадать какого-то мальчика, лет двенадцати, хоть он и явно старается выглядеть старше. Похоже, это тот, возвращение которого в Арканар обещало повести за собой драматические события. Проще говоря, человек в роскошной синей одежде, лаковых туфлях и берете с брошью, есть не кто иной, как принц Кац, возвращающийся из своего многолетнего пребывания в Соане.
На площади святого Мики процессия остановилась, поскольку Ясой была замечена издалека приближающаяся королева, дона Мидара со своим младшим сыном и тоже принцем Арканара, Поцем.
Ее величество тоже заметило кучку людей во главе с ее старшим сыном.
Процессия почтительно согнулась в поклонах королеве Арканара.
Теперь позвольте вести рассказ от лица принца Каца, тем более что данное повествование было составлено большей частью по мотивам его дневника. Итак…

Я увидел маму и своего брата, и сердце во мне сжалось настолько, что несколько секунд я не мог пошевелиться.
Все стояли и молчали. Неловкую ситуацию разрешила Яса, воспитанница моего друга дона Ладре:
- Ваше Величество, принц Арканарский старший прибыл из далекой поездки по Соану.
- Принц? – Ее Величество была явно удивлена.
- Да, Ваше Величество, это я. Я вернулся.
Королева посмотрела на младшего сына.
- Признаться, не ожидала…. Тогда вам надлежит немедленно явиться во дворец и поприветствовать вашего отца, Пица Шестого.
- Ваше Величество, всенепременно, вот только переоденусь с дороги – сказал я и почувствовал радость оттого, что вот, скоро, я увижу короля Арканара, моего отца, которого не видел вот уже три года.
- Переодевайтесь быстрее. Не забудьте, принц, что в Арканаре доном Рэбой недавно была введена паспортная система, и вам следует тоже получить документ, доказывающий, что вы – наследник престола.
- Так и сделаю, Ваше Величество.
Что-то случилось со мной за эти три года. Я никак не мог назвать ее мамой, хотя раньше только так и называл. Сказывается долгое отсутствие в своем родном Арканаре.
Тут я увидел брата – до сего момента он прятался за спиной у Ее Величества. Бог мой! Как он вырос! Ему же сейчас уже десять лет. Узнал ли он меня? Узнал! Чуть улыбнулся и кивнул мне головой.
Я не мог явиться сразу во дворец. Попав туда, я бы не смог оттуда боле уйти, а еще я очень хотел увидеть дона Ладре со всей его семьей.
И вот мы приблизились к поместью дона Ладре, позвонили в колокольчик. Навстречу нам вышел сам дон Ладре и его невеста дона Мари. Яса сразу убежала внутрь дома готовить нам поесть, а мы все стояли друг напротив друга и удивлялись, как это возможно, прожить столько лет и не видеть родных лиц!
Дон Ладре убедил меня, что сначала мне все-таки стоит получить паспорт, который выдают за пределами Арканара, а потом уже явиться во дворец. Я быстренько переоделся и перекусил с дороги…
Что же? Пока еще Арканар не знает о том, что принц старший вернулся, и негоже знать ему этого, пока сие не узнает первой вся королевская семья. Мне не стоило никаких трудов надеть на себя снова имя, под которым инкогнито я находился в Соане. Наши мудрецы под всевидящим оком дона Рэбы сошли на нет, и мне пришлось обучаться в Соанской Академии Наук, обучаться инкогнито, дабы никто не мог покуситься на жизнь принца. Врагов у королевства Арканар всегда хватало. Голова моя была слишком дорогой, чтобы ей рисковать…
Мы вышли из ворот дома дона Ладре и уже впятером направились за границу Арканара.
Тут дон Ладре что-то вспомнил:
- Яса, не могла бы ты сходить к святому отцу и узнать, дома ли он?
- Ага, я сейчас – отозвалась Яса и убежала, но через пару минут уже у ворот Арканара догнала нас.
Ворота Арканара обычно охранялись из рук вон плохо. Но сейчас здесь наблюдалось достаточно большое количество охранников, которые кого-то не хотели пропускать внутрь Арканара.
- Давайте плату за вход и проходите, вас никто не держит – говорил один. Второй охранник злорадно рассмеялся.
- Где это видано, чтобы жители Арканара вносили плату за вход в свой же город? – возмущался кто-то из ожидающих. Рядом с ним кто-то недовольно и дерзко проговорил:
- Не вижу причин, почему благородному дону стоит платить за вход!
- Я вот тебе сейчас объясню причи… - он не успел договорить, как все жители Арканара рванулись и толпой снесли охранника.
Тот встал, потирая ушибленное место, и как бы в оправдание себе, глядя вдаль на удаляющихся людей, сказал нам:
- Ну ладно, этих-то я пропущу без налога, а вас вот нет.
- Что? Мы обязаны еще и за выход платить? – изумился дон Ладре.
- А кто вы? Представьтесь.
Дон Ладре выпятил грудь и произнес с достоинством:
- Я благородный дон Ладре, королевский гвардеец, а это мои друзья: благородный дон Амиго – он указал на меня, мой слуга Тэм, воспитанница Яса и мой гость из Соана – Тандор.
- Хорошо, проходите. Но учтите, что обратно без налога мы вас не пустим.
- Посмотрим, как вы не пустите – проворчал в ответ дон Ладре.
Тогда я сказал:
- Дон Ладре, почему бы не сказать этим невежам, что я старший принц – они не осмелятся задержать меня и мою свиту!
- Я думаю, Ваше Высочество, что чем позже Арканар узнает о том, что вернулся старший принц – тем лучше.
Я хотел спросить, почему, но не спросил, ощущая подсознательно справедливость его слов.
Темный лес густел все сильнее. Стали проступать какие-то мифические тени. Где-то здесь поблизости бродят меднокожие варвары, и я, честно говоря, побаивался их. Им же все равно, кто перед ними: принц или простолюдин. Убьют, съедят и не заметят. Правда вот, глядя на меч дона Ладре, я чувствовал себя уже более спокойно.
Кто-то стоит на дороге. Дон Ладре вытянул из ножен свое грозное оружие. Тэм зашептал:
- Дон Ладре, спросите сначала, кто это…
Дон Ладре обогнал нас и подошел к темной личности. Личность и дон Ладре обменялись парой фраз, и вот уже дон Ладре снова с нами, а личность скрылась в тени деревьев.
После этого никаких особых происшествий не возникло, и мы благополучно дошли до места выдачи паспортов. Но вот незадача! Главный по паспортам отсутствовал, остальные же сказали, что тот пребывает сейчас в Арканаре.
Теперь нам надо было возвращаться. А предстояло еще пройти Арканарские ворота. Я серьезно решил, что если что, потребую именем принца открыть ворота, не смотря ни на что. Испугаю их. Скажу, скажем, что король их сгноит в Веселой башне, если они сейчас же не пропустят меня и моих спутников. Думать мне дальше не пришлось. Мы уже подходили к воротам Арканара, как сзади раздался громкий шелест кустов, и оттуда повылазили на свет божий, как вы думаете, кто? Ага. Угадали. Меднокожие варвары. Но я, скорее их сначала услышал, а потом уже увидел:
- Ой, какые благородные доны. Нэ моглы бы вы нам помош пройти здес, нам очен нужен женщина в Арканаре…
Дон Ладре резко развернулся, и, загородив нас спиной, выхватил меч и направил его на говорящего. Тем временем Яса уже бежала к воротам:
- Откройте, откройте, пропустите благородных донов. Там меднокожие варвары – кричала она.
Тем временем главный меднокожий продолжал монотонно и просительно говорить:
- У нас нэт оружий. Сам смотри – он развел руками – шаман говорит, мне нужен женщина, я знать эта женщина. Она в Арканаре.
Яса что-то быстро говорила молодому гвардейцу сквозь уже приоткрытые ворота и потом громко сказала:
- Позовите сюда вашего начальника караула, мне немедленно необходимо переговорить с ним.
В среде охранников послышалась возня и недовольное бормотание.
Тем временем сзади напирали:
- Ну ты скажи им, шаман хочет женщину. Он знать ее. Она сбежала сюда.
Главный меднокожих, который и был шаман, медленно наступал на дона Ладре. Тот стоял с вытянутым вперед мечом и спокойно говорил:
- Вам стоит поговорить по этому вопросу со стражей. Мы не можем вам помочь.
Но шаман не сдавался:
- Почему ви не мошешь нам помоч, скажи им – мы бэз оружий – и он опять развел руками. Нас всего одын, два, тры, четырэ, пят…
- Кто это тут умеет считать?! – гневно зарычал кто-то за стеной – щас прямиком в Веселую башню отправлю!
Тут выбежавшая из ворот Яса схватила меня за локоть и громко прошептала:
- Пойдемте быстрее, Ваше Высочество, начальник караула пропустил нас, и она опять пролетела сквозь ворота. Я хотел было за ней, но ближайший стражник преградил мне дорогу:
- Назовите ваше имя.
Тут я ему прямо так и захотел высказать в его наглую физиономию, что я думаю о нем и страже Арканара вообще, но мне не дала сделать этого Яса:
- Начальник караула пропустил дона Ладре и его спутников!
Стражник отступил, и все проскочили сквозь ворота. Замыкающим был дон Ладре, до последнего держа свой меч на вытянутой руке. Проходя мимо стражника, он проговорил:
- Я думаю, что вам стоит обратить большее внимание на этих меднокожих. Похоже, они настроены крайне агрессивно.
Стражник кивнул и нырнул в ворота.
Уже удаляясь от стен Арканара вглубь города, я слышал, как шаман меднокожих все так же монотонно и вместе с тем страшно кричит:
- Шаману нужна женщина! Слава Ушрату!
Нам было совершенно неинтересно, что происходит сейчас за воротами, и мы быстро шли к площади святого Мики. Я радовался, во-первых, тому, что не пришлось раскрывать своего истинного имени, а во-вторых, тому, что мы спаслись. Я ни на миг не верил меднокожим. Кто их поймет? Сейчас он говорит с тобой по-дружески, а завтра возьмет, и съест тебя.
Но что бы я ни говорил про меднокожих, у меня на поясе болтался знак дружбы с меднокожими, подарок их вождя – оружие, которое они называли саблей, и которого не было больше ни у кого в Арканаре. Эта сабля представляет собой клинок, согнутый в дугу и острый только с одного конца. Тогда я с благодарностью принял этот знак признательности варваров, теперь же я с содроганием смотрел на него. Кто знает, может, этим самым клинком был зарезан какой-нибудь благородный дон.
Нет, так нельзя. Надо оставить эти дрянные мысли. Все уже спокойно. Я в Арканаре, за могучими стенами, скоро увижу отца, а во дворце будет уже совсем безопасно.
К слову сказать, королевский дворец, или если хотите, замок, стоял по соседству с домом дона Ладре, и это было очень удобно. Когда я захочу, я смогу ходить в гости к своему другу.
Дона Мари постаралась на славу – мы сразу были приглашены за стол, «откушать еды и испить воды».
Меня все мучил вопрос, как меня встретит мой отец? Что он скажет? Обрадуется ли? Лучше все это отложить на завтра. Как гласит древняя Арканарская мудрость: утро вечера мудренее. Глубокой ночью я проберусь во дворец, (кто посмеет не пустить принца?) а завтра утром предстану перед Его Величеством.
Говорили о науке. Много беседовали о Цурэне.
Дон Ладре говорил:
- Политика сейчас не очень. Не советовал бы я вам влезать в это грязное дело, Ваше Высочество. Политика не бывает чистым делом. Мне жаль вас. Вы как лилипут перед громадой министров и королем. Вам будет очень нелегко.
- Да я знаю. Я тоже читал сказку о Пулливере – вдруг я вспомнил – знаете, что говорят в Соане?
- Что же?
- Будто дон Рэба страстно всех уверяет, что луна прибита к небу гвоздями…
- Ну что вы, - возразил Тандор – я был в обсерватории Соана и смотрел в телескоп…
- Что такое теле… как его? – спросил дон Ладре.
- Телескоп. Соанское название.
- Это что-то вроде большой зрительной трубы – вставила Яса.
- Да – продолжил Тандор – так вот, я глядел в нее на луну, и поверьте мне, никаких там гвоздей нет. И вообще, похоже, там есть моря…
- Моря? – изумился я – это как это?
- Соанские астрономы говорят также, – сказал Тандор – что, будто бы не Солнце вращается вокруг земли, а наоборот.
- Да кто этому поверит? – удивился я – где это видано, чтобы солнце… солнце вращалось вокруг земли?
- Еще говорят, – сказала дона Мари – луна вращается также еще и вокруг себя.
- Это все бредни, – сказал я – этого еще никто не доказал, и пока не докажут – не поверю.
- Яса – дон Ладре повернулся к воспитаннице – не сходишь ли, не посмотришь ли еще раз, дома ли наш уважаемый святой отец. Мне бы очень хотелось видеть его по поводу моего дядюшки дона Сатарины.
- Ага. Сейчас узнаю.
Яса убежала.
На улице начинался мелкий неприятный дождь, а здесь было уютно и спокойно. Таинственно перемигивались свечи, сверкали развешанные на стенах блестки-украшения. Недалеко кричала какая-то ночная птица.
- Ваше Высочество – заговорил вдруг Тандор – вам же известно, что в Арканаре идут гонения на ученых и просто людей грамотных, сожгли обсерваторию, чуть не разграбили королевскую библиотеку?
- Да, я знаю об этом – мне стало немного неловко перед Тандором, хотя по-правде я не должен испытывать таких чувств, я же принц…
- Не могли бы вы поговорить с королем? Я думаю, он вас послушает, тем более что гонения на ученых устраивает дон Рэба.
- Я попробую поговорить, но ничего не обещаю.
Вернулась Яса:
- Дон Ладре, святого отца опять нет дома.
- Да-а-а, - протянул дон Ладре – похоже, наш святой отец загулял….
Издалека доносились какие-то крики, по-моему, со стороны Веселой башни. Где-то недалеко слышалось громогласное: «Виват, король!» - и ему отвечал не менее громогласный рев голосов «Виват!». Похоже, это гвардейцы короля веселятся. Невдалеке кто-то пел. Дон Ладре сказал, что поет известная постоянная гостья Арканара – донна Анна из Соана. Голосу донны Анны вторил девичий голос со стороны Веселой башни. Вроде все хорошо, но грызет что-то, как будто я явился на свою родину в неурочный час, не к месту. Наверное, мне лучше бы было остаться в Соане…
От грустных дум меня отвлек дон Ладре, который сказал, что, пожалуй, пора ложиться спать.
Я поднялся со стула и пожелал дому дона Ладре спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Ваше Высочество. Желаем, чтобы Его Величество завтра хорошо принял вас.
- Я тоже этого желаю. Спокойной ночи.
- Я, пожалуй, тоже пойду – заявил вдруг Тэм – мои сестры… ох, если бы вы знали, сколько у меня сестер, и всех надо отдать замуж. Кто же о них еще будет заботиться кроме меня?
- Иди, иди, Тэм – благосклонно согласился хозяин.
Я выбрался из дома дона Ладре и медленно пошел ко дворцу, впитывая в себя запахи и звуки ночи. Было так прелестно, и не хотелось уходить с главной площади Арканара.
Странно, но почему-то у дворца не было охраны. Куда все запропастились? Верно в Соане говорят, что сейчас убить или похитить кого-либо из королевской семьи легче легкого. Ну что же…. Тем лучше. Пройдем незамеченными.
В тронном зале слышатся множество голосов. Я незаметно подошел к открытым королевским воротам, прошел сквозь них, и тут же нырнул в дверь сбоку – она вела к кухне, опочивальням и другим помещениям. Из тронного зала слышался голос королевы. Потом кто-то как громом прокричал «Виват, король!!!», и хор голосов – «Виват!».
- Тише, прошу вас, господа, не разбудите короля – голос королевы.
Гм. А отсюда прекрасно все слышно. Хотя, к чему мне подслушивать? Я не какой-нибудь там ируканский шпион, пойду-ка я спать. Но все же что-то заставило меня задержаться здесь, перед дверью в тронный зал. Это была уже другая дверь. Она вела к опочивальням короля, королевы и наследников. Тут я остановился и прислушался…
- Дон Мартин, налейте мне еще этого прекрасного шипучего ируканского. Их вино лучше, чем их люди. И уж во всяком случае, лучше нашей арканарской кислятины.
Послышался звук откупоривания бочонка. Потом голос королевы:
- Дон Мартин, будьте добры мне тоже.
В это время раздается из соседнего дома донны Анны ее пение. Оно буквально пронзило ночной Арканар и явно пронзило голову Ее Величества, поскольку тут же я услышал:
- Ну, хоть кто-нибудь может заставить ее замолчать хоть на миг, у меня так болит голова от ее пения.
- Ваше Величество – раздался громогласный голос (это, наверное, и был тот дон, который все время кричал «Виват, король!») – у донны Анны сегодня по слухам собралось много народа. Они поют и веселятся. Нас самих туда приглашали.
- Вот так всегда – чуть не расплакалась королева – почему у донны Анны все лучше, чем во дворце? И дом, и цветы, и люди? К ней приходит множество менестрелей, а ко мне? Ко мне, я спрашиваю вас, приходят менестрели? Немедленно, капитан, пошлите кого-нибудь в дом донны Анны и позовите сюда ее менестреля.
- Но я боюсь, Ваше Величество – заговорил голос дона Фернандо, капитана королевской гвардии, - что донна Анна не захочет отпускать своего менестреля…
- Капитан, вы осознаете то, о чем говорите? Кто такая донна Анна, если вас просит королева? Неужели вы все так признаете ее красоту, и считаете, что она лучше меня?
- Ваше Величество, да простят меня мои друзья, но вы красивее всех донн в Арканаре! Никто и в сравнение не входит с…
- Оставьте, вы опять мне льстите. Лучше бы привели менестреля.
- Я уже послал за ним. Вот его ведут.
Раздался шорох, и я заглянул в дверь, но так, чтобы меня никто не заметил. Я увидел гвардейцев короля и менестреля. Королева сидела так, что с моей стороны ее не было видно.
Это становится интересно. Я очень любил музыку и песни. Будучи в Соане, я достал из библиотеки Соанской Академии Наук стихи Цурэна и попросил перепечатать их для меня знакомого книгопечатника. Он исполнил мою просьбу, и стихи оказались у меня. Прошло немного времени, и я придумал музыку на эти стихи – они превратились в песни. Потому что больше всего на свете я любил стихи и песни. Хорошие стихи. И хорошие песни. Цурэн – знаменитый поэт, жаль, что сейчас ему приходится скрываться в низовьях Арканара. Я вспомнил одни из этих стихов:

Как лист увядший, падает на душу
Из старой книги вырванный листок.
Настала осень мира. Злая стужа
Уже переступила наш порог.

Я падал под колеса, но не смог
Зловещей колесницы бег нарушить.
Что перед нею вязь словесных кружев
И на листе увядшем жилки строк?

Как страшно знать, что сбудется потом!
Как страшно жить! Как страшно знать о том,
Что ход времен сильнее человека!

Грядет зима под свист лихих ветров,
И жирный пепел будущих костров
Укроет мир застывший черным снегом.

Менестрель играл другое. Что-то очень непонятное и незнакомое. Мне нравилось не очень, а вот Ее Величеству видимо даже очень, поскольку, когда менестрель сыграл очередную песню, она спросила:
- Это твои песни, менестрель?
- Да, Ваше Величество, мои.
- А нет ли у тебя еще что-нибудь в этом духе?
- Своего?
- Да.
- Боюсь, что нет, Ваше Величество. Точнее есть, но, боюсь, что не смогу их сыграть вам.
- Почему?
- Это песни той эпохи, которая слишком далека от нас…
- А. Ну, тогда спой не свое.
Менестрель заиграл опять, а я опять стал вслушиваться.
После этой песни лютня пошла по кругу. Ее взяла сначала королева, потом гвардейцы поочереди. Потом снова менестрель. Все пели. И мне тоже так сильно захотелось спеть, что я уже не в силах был сдержать себя. Я готов был открыть дверь в тронной зал и объявиться в столь неурочный час для наследника за королевским столом. Но принцам можно все! По крайней мере, многое из того, чего нельзя простым смертным. Но я не посмел. Боялся гнева королевы и недоумения гвардейцев. Но что гвардейцы? Они же королевские! В какой-то степени, и мои тоже. Чего же мне их стесняться и бояться?
- Предлагаю, благородные доны выпить за короля! – раздался все тот же громогласный голос – Виват, король!
- Виват!!!
- Тише вы! - королева Мидара вновь взяла в руки лютню и запела песню какого-то очень известного менестреля не только Арканара, но и всей империи. После этого лютня оказалась снова у менестреля, а на троне послышалось шевеление.
- Господа, я покину вас на некоторое время – раздался голос Ее Величества.
Бог мой! Она же сейчас войдет в эту дверь, возле которой я стою! Куда бы спрятаться? Времени нет! И я просто присел.
Королева вышла из тронного зала. Ей стоило только повернуть голову направо, чтобы она сразу заметила притаившегося меня, но вместо этого она повернула налево, а в мою сторону даже не посмотрела. У меня был шанс спрятаться получше, и я его использовал. Я повернул за угол коридора, и фактически оказался рядом с дверцей в спальню Ее Величества.
Но здесь уже было безопаснее. Правда, и не так отчетливо слышно, о чем говорят и что поют. Поэтому скоро пришлось перекочевать обратно. Когда королева вернулась на трон, я снова занял место у двери в тронный зал.
Менестрель играл и как будто не знал усталости. Он знал очень много песен, и верно – не зря же он менестрель!
Лютня опять поменяла своего хозяина и оказалась у какого-то гвардейца. Тут я не выдержал и… вошел в тронный зал.
На короткое мгновение все замолчали и уставились на меня, как будто в первый раз на своем веку увидели принца. Тогда я произнес:
- Доброй ночи, Ваше Величество. Доброй ночи и вам, благородные доны. Не спится что-то мне. Все песни поют, вот и я…
Тут королева Мидара пришла в себя:
- Как вы тут оказались? Вы вышли из двери, из которой могу выйти только я и король!
- Понимаете, Ваше Величество, ворота дворца никто не охраняет, и я смог пройти сюда незамеченным. В который раз поражаюсь тому, как плохо нас охраняют.
Гвардейцы сидели не шевелясь. Королева была явно растеряна.
Тут со своего места поднялся дон Мартин и резко подошел ко мне. Он приблизился ко мне так плотно, как будто хотел загородить королеву от какой-то опасности.
Мы стояли и глядели друг другу в глаза: я – со спокойствием наследника престола, он – с пристальностью королевского гвардейца и приближенного королевы.
Наконец, он спросил:
- Кто вы и как ваше имя?
Я не знал, что ответить. По правде говоря, я испугался чего-то. С другой стороны во мне закипала ярость. Как посмел, даже благородный дон так грубо обращаться к наследнику престола?
Тут со своего места поднялся другой гвардеец и, посмотрев на меня еще раз, проговорил:
- Вы не узнаете принца старшего?
Опять – молчание, а потом дружный вздох, как будто бы у всех разом отлегло от сердца.
- Что же вы сразу не сказали? – удивилась королева – Я и не узнала вас сразу в темноте.
- Предупреждать надо – буркнул дон Мартин.
Я промолчал.
- Ваше Высочество, садитесь – предложил тот гвардеец, который меня первым узнал.
Я присел на скамейку слева от королевы – она восседала на троне.
Тут поднялся громогласный гвардеец и воскликнул:
- Предлагаю выпить за короля!
- Почему вы все время пьете за короля? А как же я? – рассердилась королева.
- Гм. Простите, Ваше Величество. Тогда выпьем же за мудрость Его Величества и красоту Ее Величества.
- Вот это уже лучше – успокоилась королева – предложите принцу мой рог.
- Ваше Высочество – обратился громогласный дон – возьмите же рог Ее Величества и выпейте с нами.
Я взял рог. Он был очень красив – сразу видно, что он принадлежит королеве. Заглянул внутрь.
В Соане я практически не пил вина, за исключением, быть может, шипучего эсторского и эсторского белого. И вот сейчас мне показалось, что именно эсторское белое налито в рог королевы.
Гвардейцы разом опрокинули свои рюмки, и я тоже сделал большой глоток…
Боже! Мне чуть было дурно не стало: вино было ничем иным как шипучим ируканским. Это было мое самое нелюбимое вино. Мало того, я просто на дух его не переносил, а тут…
Я с трудом перевел дыхание и посмотрел на Ее Величество. Слава богу, она глядит в другую сторону и не видит моего перекошенного лица. Осторожно взяв рог с остатками вина, я незаметно вылил его под стол. Впредь надо быть умнее, и не пить всякую гадость.
Королева Мидара тем временем продолжала играть на лютне и петь. Пела она восхитительно, но все же не сравнить, конечно, с донной Анной. Просто, прежде всего, королева Мидара была мне матерью, а потом уже менестрелем – я мог слышать из ее уст только хорошее.
Мысли мои прервал голос королевы:
- А поет ли наш принц?
Я невольно смутился, но на самом деле лишь только того и ждал, когда же мне предложат лютню, и я смогу показать, чему меня научили в Соане. К сожалению, я не до конца выучил песни на стихи Цурэна, поэтому решил спеть на свои собственные. То была баллада по мотивам древних сказаний и мифов далеких северных земель.

В час вечерний, поздний
Вышли мы из дома,
И никто не спросит,
Куда лежит дорога…
Будет ветер, будет дождь,
Будет солнце, будет снег –
Мысль о том, что кто-то ждет
Нас спасет от разных бед.

Через топи и болота,
Через кручи и леса,
Пробираемся и только
Отражается в глазах
То ли ветер, то ли дождь,
То ли солнце, то ли снег,
Мысль о том, что кто-то ждет
Нас спасет от разных бед.

Мы не гонимся за славой,
Исполняем долг;
Все распутья, переправы
Одолеем в срок.
Может ветер, может дождь,
Может солнце, может снег –
Могут все они помочь,
А врагу один лишь вред.

И разбил клинок слепящий
Множество врагов,
Город вдруг поднялся спящий,
Цепи разорвал оков.
Был и ветер, был и дождь,
Было солнце, был и снег,
Избавителей ты ждешь,
А кого-то больше нет.

И вернутся в край родной,
И расскажут как один,
Что мечтали об одном:
Свой родной увидеть дом…
Был и ветер, был и дождь,
Было солнце, был и снег,
Мысль о том, что кто-то ждет
Нас спасла от разных бед.

…Я передал лютню менестрелю. Он попросил королеву отпустить его домой.
- Спасибо вам, менестрель. Вы можете уйти, но я скажу вам большее спасибо, если вы оставите эту лютню здесь на время.
- Ваше Величество, простите меня, но что есть менестрель без лютни? Я никогда не расставался с ней, такое я не могу даже представить. Она всегда была со мной…
- Ладно, ладно, забирай и уходи быстрей, пока я не передумала.
Менестрель ушел, и вслед за ним на королевский двор подышать свежим воздухом вышла и королева с гвардейцами.
Я тихонечко встал и вышел в дверь, которая вела к моей опочивальне.
Теперь можно было ложиться спать. Гвардейцы меня увидели, балладу я спел, да и Ее Величество еще раз узрела меня, и уже не в дорожном платье, а в великолепной одежде, соответствующей положению принца…

- Открывай дверь, или выломаем!!!
Громкий голос заставил меня буквально подскочить. Постепенно, отходя ото сна, я сообразил, что раздается он вовсе не рядом, а где-то на другой стороне площади.
- Считаю до трех!!!
Там что-то происходило, но меня обуял непонятный страх, и я остался на месте и не пошел посмотреть, в чем дело.
- Именем короля и его первого министра – министра охраны короны, орла нашего дона Рэбы вы арестованы. Вас приказано препроводить в Веселую башню!
Дальше – ни криков, ни ругательств, ни драки – все стихло, как будто и не было этого раннего визита под окна королевского дворца.
Так вот значит как! Дон Рэба продолжает бесчинствовать, забирая под арест самых лучших, самых верных людей короля.
Я тут же встал, оделся и пошел к дому дона Ладре. Позвонил в колокольчик. Никто не отозвался. Я постучал в дверь. Опять молчание. Я снова позвонил в колокольчик.
- Сейчас, сейчас – раздался голос дона Ладре.
Дверь мне открыла донна Мари:
- Доброе утро, Ваше Высочество. Дон Ладре сейчас выйдет, предложить вам чаю?
- Да, вы очень любезны, донна Мари, с удовольствием.
Да. Утренний Арканар, не то, что вечерний. Сырость, промозглость таились повсюду и заставляли дрожать от озноба.
Донна Мари скрылась в спальне дона Ладре, и я сказал громко, как бы, между прочим:
- Вот пока вы тут спите, дон Рэба уже арестовал одного дона.
Из спальни немедленно показалось заспанное лицо дона Ладре.
- Кого?!
- Не знаю. Я спал, когда это случилось. Меня разбудили крики на другой стороне площади. Там грозились выбить дверь, и, видимо, им все-таки открыли, побоялись.
- Так… - дон Ладре опять скрылся.
Я выпил немного чаю, потом встал и подошел к спальне Тандора.
- Тандор, просыпайся, утро уже. И ты, Яса, вставай. Негоже спать, когда сам принц Арканарский старший явился к вам. Вы проспите свою смерть.
В спальне послышалось кряхтение и недовольное сопение. Но тут из своих покоев вышел дон Ладре.
- Приветствую вас, Ваше Высочество этим добрым утром. Пойду-ка я разузнаю, кого там арестовали. Где, вы говорите, это случилось?
Я указал рукой в сторону казармы.
- Где-то там. Точнее сказать не могу.
- Пойду… - и дон Ладре скрылся за дверьми своего дома.
Прошло немного времени, и он вернулся, запыхавшись.
Прямо с порога сказал:
- Так. Все ясно. Это был лейтенант королевской гвардии дон Драко… Там, у его дверей стоят серые…
- Но… - я был в недоумении – разве можно арестовать кого-нибудь из королевской гвардии?
- Дону Рэбе все можно – с ледяным спокойствием сказал дон Ладре, - сейчас в Арканаре все по-другому. Распущенные нравы. Вам еще придется столкнуться с ними, Ваше Высочество.
Немного помолчали.
- Ладно. Аресты арестами, но придется еще раз сходить к святому отцу. Не лежать же дону Сатарине весь год в этом погребе.
- У вас есть погреб?
- А как же! Конечно. Где я буду хранить свое вино? Только дон Сатарина мог выстоять в своем погребе это превосходное эсторское вино. Я продолжаю эти традиции.
- И долго выстаивается это вино?
- Ну – дон Ладре немного подумал – год, два, иногда пять лет, десять. Но скажу вам по секрету: некоторые вина стоят здесь аж двести лет. Их завезли сюда еще до рождения дона Сатарины.
- До рождения? Может ли такое быть? Мне казалось, дон Сатарина жил вечно…
- Многим так казалось, однако все-таки вино появилось здесь раньше него.
Из своей спальни уже показалась Яса с заспанным лицом. Она поприветствовала меня и куда-то ушла. Наверное, умываться.
Мне тоже пора была уже идти, и, попрощавшись с домом дона Ладре, я направился к дворцу.
Во дворце уже кипела жизнь. И жизнь эта была в большом котле. Здесь возились служанки и разная прочая челядь. Королева опять восседала на троне.
- Доброе утро, Ваше Величество.
- Доброе утро, Кац. Ты где пропадал?
Никак не привыкну к этому имени. Так давно это было. Еще недавно в Соане меня все называли или доном Амиго или принцем Ричем, чтобы соблюсти тайну моего пребывания в Соане. Сейчас же мне нужно было вспоминать мое старое имя – имя принца Каца.
- Я посещал дом моего друга, дона Ладре. Он служит в королевской гвардии.
- Твой отец…, он еще тебя не видел. Надо представить тебя ему.
- Не рано ли, Ваше Величество?
- Он, конечно, еще спит, но для него это будет приятной новостью.
Королева Мидара поднялась со своего трона и потянула меня к опочивальне моего отца.
Громко постучав в эту дверь, она крикнула:
- Ваше Величество! Прибыл из Соана ваш старший сын, Кац! Он желает поприветствовать вас.
Я далеко не желал приветствовать короля в эту минуту, поскольку мог нарваться на гнев Его Величества, пробужденного в столь ранний час.
За дверью что-то скрипнуло, потом брякнуло, закряхтело, засопело – и дверь открылась. За дверью стоял Его Величество Пиц Шестой в ночной рубашке и колпаке. Недовольное лицо его озарил свет утреннего солнца, проникающий через окно.
- Ну что там? – недовольным голосом спросил он.
Ее Величество, как ни в чем не бывало, невинным голосом изрекла:
- Ваш старший сын – принц Арканарский – Кац.
Отец поглядел на меня исподлобья и хмыкнул. Я поклонился ему и вместе с королевой прошел на кухню.
- Куда запропастились все мои служанки? – возмутилась Ее Величество, – Воды некому принести…. О! – она посмотрела на меня – Кац, не сходишь ли ты за водой? Принцу очень полезны физические нагрузки!
Спасти меня от настойчивых глаз королевы могли только служанки. Но, как назло они не появлялись.
- Хорошо, Ваше Величество, но я тут так давно не был – я не могу вспомнить, где мы берем воду…
- Дойдешь до площади святого Мики, там – цыганский табор, перед табором свернешь налево и спустишься вниз. Там родник – и она опять добавила – принцу очень полезны физические нагрузки.
- Да, конечно – я подхватил два котелка и направился с ними к дону Ладре.
Позвонил в колокольчик.
- Дон Ладре, не хотите ли сходить с принцем Кацем за водой на родник?
Дон Ладре показался из-за ворот поместья в полной амуниции.
- Ваше Высочество, всегда рад сопровождать принца, куда бы ему ни потребовалось.
- Замечательно – удовлетворенно сказал я и добавил – принцу чрезвычайно полезны физические нагрузки.
Дон Ладре усмехнулся в ус, взял один из котелков, и вместе мы пошли по направлению к площади святого Мики. Перед табором свернули налево. Там, внизу у родника кто-то умывался.
Дон Ладре взял черпачок, который я подал ему, и принялся черпать воду из бочки, врытой в землю у самого родника. Вода в этом месте быстро помутнела, и дон Ладре подошел к другой бочке.
Набрав оба котелка, мы поднялись на площадь. И тут весь город словно расцвел перед моими глазами. Тут и там показывались благородные доны в богатой одежде. Сновали служки и служанки. Вдоль по главной дороге молодцевато прошла королевская гвардия. И каждый кланялся мне, наследнику Арканарского престола, и это было так непривычно, что поначалу я даже не мог смотреть приветствующим в глаза, я только легонько кивал в ответ и отводил взгляд. Дон Ладре гордо шел за мной и позвякивал котелком.
На подходе ко дворцу, дон Ладре оставил меня, и я тихонько вошел в ворота замка. Как вы понимаете, стражи опять не было. Сбылись соанские рассказы о королевском дворце!
Отсутствие стражи помогло мне пройти во дворец незамеченным, и я услышал, как отец говорит моему брату назидательным тоном:
- Сын мой Поц, не хочешь ли сходить к Рэбе и пометать свои ножички?
- Как скажешь, папочка – раздался в ответ тонкий голосок моего брата.
- Дон Рэба, обеспечьте моему сыну самые лучшие мишени!
- Не сомневайтесь, Ваше Величество – ответил незнакомый голос – мишени будут самыми наилучшими во всем Арканаре.
- Можешь идти, дон Рэба – раздался голос короля, и тут же спустя мгновение – Кому ты кланяешься?! – видимо, он уже обращался к моему брату – этому прощелыге? Кто это для тебя? Что?! Не слышу! Дон??? Он - никто! Ясно тебе? Я повторяю: никто!!! – кричал король, и уже спокойно добавил – не кланяйся ему.
Я вошел на кухню и поставил котелки возле появившихся служанок. Брат в это время где-то сзади проскочил мимо меня к выходу.
Не повезло. Я хотел немного погулять с ним – все-таки столько времени не виделись.
Тут на кухню вошел отец. Увидел меня. Поманил меня пальцем.
- Ну как устроился, что делаешь?
- Отец, я хотел испросить у вас разрешения прогуляться с моим братцем Кацем к дону Рэбе и потренироваться в метании ножей.
- Ну что же, сходи, сходи – сказал король, внимательно разглядывая меня.
- Благодарю, Ваше Величество – произнес я и быстро вылетел с кухни.
По дороге к выходу из дворца на королевском столе я увидел листочек, а на нем написанное стихотворение. Оно заинтересовало меня. Я прочел:

Мой сударь, помните ли вы
Ту лошадь дохлую под ярким белым светом,
Полуистлевшая, она, подобно девке площадной
Раскинув ноги,
Лежала брюхом вверх, у самой у дороги,
Зловонный выделяя гной.

Мне стало не по себе от этих жутких стихов, и, положив листочек обратно на стол, я стремительно покинул дворец.
Брата нигде не было. Какая неприятность, я упустил его! Делать было нечего, не возвращаться же в этот скучный дворец. Политика Арканара сейчас меня не интересовала, к тому же мне неприятно было находиться с отцом. Всем своим существом он отвергал меня. Но, может быть, у меня такое предубеждение. Может быть, он отторгал всех людей вокруг себя, а я этого не понимал.
Я позвонил в знакомый колокольчик дона Ладре.
- Кто-нибудь есть дома?
- Да-да, иду – раздался голос донны Мари.
Она открыла дверь и улыбнулась мне.
- Скучно во дворце – сказал я – дай, думаю, зайду к своему другу дону Ладре…
Тут и сам дон Ладре показался.
- Ваше Высочество, не согласитесь ли позавтракать вместе с нами?
- Конечно, конечно. С удовольствием.
- Присаживайтесь, Ваше Высочество.
Я сел на скамейку и потер руки в ожидании еды – в замке даже и не думали пока о накрывании стола. Подошел Тандор.
- Ваше Высочество, разрешите обратиться к вам с просьбой.
- Да-да, Тандор, обратитесь.
- Ваше Высочество, я изучил много наук в Соанской Академии…. Не мог ли я быть чем-нибудь вам полезен? Я мог бы обучить вас и вашего брата наукам, о которых здесь и не знают. Тем более что как раз науки сейчас в Арканаре и запрещены.
- Я подумаю, Тандор. Мне надо поговорить с моим отцом. Вы говорите, что знаете много наук? Неужели вы знаете и такую интереснейшую науку алгебру?
- Да, я знаю алгебру.
- Вот алгебра мне бы очень пригодилась – сказал я с радостью.
- Буду рад служить Вашему Высочеству.
- Ладно – я отложил пустую тарелку в сторону – пора и во дворец. Политика – дело грязное, но это мое будущее дело, и каким бы оно ни было противным, его нужно знать.
Проводить меня вышел весь дом дона Ладре, и тут, за воротами, я увидел приближающегося брата. Он был очень неуверен в себе, явно не хотел идти к нам, но я чувствовал, что у него ко мне какое-то дело, и он не может не подойти.
Дойдя до нас, он сказал, обращаясь почему-то в сторону:
- Кто-нибудь может проводить меня к дону Рэбе?
Как я обрадовался!
- А разве вы не были уже у дона Рэбы?
- Нет – задумчиво сказал принц Поц – я ходил по другим делам.
Боже мой! Какое это счастье иметь младшего брата! Я это особенно ощутил после многолетней разлуки.
- Конечно, брат, я думал, вы уже давно у дона Рэбы. С удовольствием провожу вас, тем более что хотел это первым предложить.
Брат кивнул, и мы, взявшись за руки, покинули дом дона Ладре. На прощание я кивнул ему и всем обитателям этого дружеского дома.
Здесь меня давно знали и любили. Похоже, и надеяться я мог сейчас только на них, ибо в новом для меня Арканаре, я никого не знаю и ни на кого не могу положиться.
По дороге нам встретилась служанка донны Анны, которая явно была знакома с моим братом. Они весело друг другу улыбнулись. Потом принц Поц тихо сказал:
- Познакомься с моим братом.
- Ваше Высочество, очень приятно видеть вас в Арканаре!
Ей действительно было приятно, я это видел по ее лицу. К слову сказать, мне понравилась эта девушка. Действительно, в доме донны Анны все было лучше, чем во дворце, даже служанки. Я тут же вспомнил, как утром наши служанки бесследно исчезли в тот момент, когда наступило время сходить за водой. «Физические нагрузки!». Смешно.
Когда мы шли по главной улице Арканара, доны и донны почтительно снимали шляпы, кое-кто даже делал реверанс, и все приветствовали:
- Доброе утро, Ваше Высочество.
У меня было такое ощущение, что обращаются только к моему брату, и меня это задело. Вот, что значит долго отсутствовать в своем королевстве. Принца старшего не узнают. И я кивал им в ответ, пока принц Поц тихо не сказал мне:
- Папочка говорит, что принцам не следует приветствовать донн и донов…
Я смутился. Ну и нравы!
- Хорошо. Пусть будет так, как говорит отец – и на всем дальнейшем пути стал удерживать себя от неосторожного кивка головой в ответ на приветствие, хотя это было очень неестественно для меня. В Соане люди доброжелательны друг к другу. Они обязательно приветствуют своих друзей и просто людей, которые им встречаются на улице. Таков порядок. Здесь же порядок другой.
Принц Поц был одет истинно по-королевски, при нем было и оружие, как я понял, шпага. При мне была все та же сабля меднокожих варваров.
Мы перешли через площадь святого Мики и направились к городским воротам. В городе было тихо и спокойно. Принцы разгуливали без охраны. Это наверно было специальным знаком всему городу: мол, если уж наследники престола ходят без охраны, остальным жителям города вообще бояться нечего.
Наверно поэтому же на воротах сейчас стоял один стражник. Он поклонился нам, весело поприветствовал и открыл ворота. Через силу не приветствуя его в ответ (брат вообще никуда не смотрел, кроме как вперед, взгляд у него был отсутствующий), я пошел дальше. Днем за воротами Арканара было не так страшно, как ночью, и, наверное, варвары боялись сунуться сюда при свете дня. Через некоторое время принц Поц остановился и недоуменно посмотрел на меня:
- Разве мы идем к Веселой Башне, к дону Рэбе?
Я опешил. Я думал, это он меня ведет, а оказалось, что я его.
- Я… не знаю. Я думал, что ты знаешь.
- Я не знаю – тихо сказал мой брат.
- Ну… - протянул я – тогда пошли обратно в Арканар. Я не думаю, что Веселая Башня находится где-то за его пределами.
Мы опять подошли к воротам, опять нас веселый стражник без слов пропустил. Пройдя немного, принц Поц повернулся и, не глядя на стражника, спросил у него:
- Скажите, как нам найти Веселую Башню?
- Ах – с удовольствием отозвался стражник (видать, одному ему было скучновато, и он хотел хоть с кем-то поговорить) – уж не Веселая ли башня дона Рэбы? Конечно, скажу. Сейчас вы минуете площадь святого Мики, от нее заберете влево, и выйдете как раз туда.
Принц повернулся и пошел, а я опять с трудом удержался, чтобы не поблагодарить за любезный ответ. Все-таки соанское образование накладывает свой отпечаток.
Мы двинулись туда, куда нам указал стражник – к Веселой Башне дона Рэбы.
Дон Рэба. Странная личность. Первый министр короля, министр охраны короны заседал в своем министерстве при Веселой Башне – темнице для неугодных королю людей. Многое говорили про дона Рэбу. Говорили, что по его приказам казнили людей. На площади святого Мики до сих пор стоит странно сгоревшая обсерватория. Я уверен, что это тоже было сделано по его приказу. Вчера, перед моим приездом сюда, мне рассказал дон Ладре, здесь же сожгли еретика и кого-то даже повесили. Это из-за дона Рэбы множество ученых, да и просто грамотных людей, вынуждены были скитаться по чужим землям, изгнанные со своей родины – Арканара. Кто посмел остаться – были казнены или брошены в Веселую Башню. Вот эта башня – оплот дона Рэбы. А сам дон Рэба – гроза Арканара.
Вот в эту самую башню и направлялся сейчас принц Поц, да и я с ним. Мне было очень интересно взглянуть на жизнь Арканара во всех ее проявлениях. Хотелось хоть глазком глянуть на тех, кто томится в Веселой Башне.
Про эту башню у Цурэна есть стихи. По-моему они звучат так:

Пришла Зима. Ударили морозы,
Заткнули щели и забили ставни,
Узорный снег укрыл от глаз отбросы,
Публичный дом вдруг оказался равным
Хрустальному дворцу Святого Мики
Голодные глаза Веселой Башни
Игриво ловят солнечные блики,
Красуясь белизною и не страшно
Смотреть на город в праздничном наряде -
Исчезли шулера, шпионы, воры,
Умылись размалеванные б..ди…
И даже крысы прочь сбежали в норы.

В порту затишье... Море онемело,
Скелеты кораблей на пепелище,
Вороны озираются несмело,
Дрожит у кабака безногий нищий...
Тепло храня, кольцом замкнулись стены,
Ручной огонь живет под каждой крышей.
Пришла зима и это неизменно,
И шум капели лет никто не слышит.

Как радостно горят дрова в камине!
Как сладок плен домашнего уюта!
А за дверьми небесно-чистый иней
Под солнцем за минутою минута
Дрожит и бьется в лед ладони дня...
Как сложно никого не обвинять!

Издалека нельзя было не заметить мрачную табличку: «Министерство охраны короны».
Тут к нам подошел человек с бумагами. Он что-то записывал. Я поразился: во времена гонений на грамотных людей он не боится открыто писать, да еще перед Веселой Башней дона Рэбы.
По его внешнему виду, пожалуй, можно было бы предположить, что он – менестрель, или какой-то ученый. Да, определенно в нем было небольшое сходство с вчерашним менестрелем у Ее Величества. Такие же сползающие на нос очки, неприметная одежда путешественника…
Он подошел к нам и поклонился:
- Ваши Высочества, разрешите мне обратиться к вашей мудрости…
- Да, пожалуйста – ответил я, а брат в это время равнодушно смотрел мимо этого человека.
- Ваше Высочество, вам должно быть известно, что в Арканаре настают сейчас страшные времена, и, быть может, только вы в состоянии со своим приездом исправить некоторые несправедливости. – Он поглядел на меня, ожидая, видимо, что я что-нибудь ему скажу, но я молчал. Тогда он продолжил – Сейчас в Веселой Башне томятся видные ученые Арканара, и конечно от ваших глаз не могла укрыться вчерашняя казнь на костре.
- Я приехал после казни. Потом мне сказали, что казнили еретика? – вопросительно изрек я.
- Да, конечно – грустно сказал человек – дону Рэбе виднее, кто еретик, а кто – нет. Но знаете ли вы, что этот еретик был сожжен без всякой милости, королевский суд вынес решение без возможности на какие-либо апелляции – и всё! А знаете ли вы, что вчера еще один человек был повешен вообще без суда и следствия. Конечно, дону Рэбе не нужны никакие доказательства! Одно лишь упование на вас, Ваше Высочество.
- Но что я могу? – недовольно сощурился я – я же ведь не король. К тому же неужели вы подвергаете сомнениям решения короля?
- Нет, нет – поспешно ответил человек – король наш мудр, но дон Рэба, по-видимому, не очень прислушивается к его словам. У него своя правда.
Я повернулся ко входу во двор Веселой Башни. Там стояли несколько так называемых «серых штурмовиков» дона Рэбы – они охраняли вход. По-моему, их было даже больше, чем гвардейцев у входа во дворец.
- Ваше Высочество – опять заговорил человек и еще раз поклонился нам с братом – осмелюсь предложить вам мои услуги в качестве вашего учителя.
Я немного пораздумал. Что же, философия иногда наводит на правильные мысли. И этот человек мог бы пригодиться в качестве советника или, например, наставника моего младшего брата.
- Я подумаю над вашим предложением и передам вашу просьбу своему отцу.
- Благодарю вас, Ваше Высочество – и он опять поклонился нам, плащом касаясь земли.
Я еще раз взглянул на Веселую Башню. Какой-то штурмовик стоял и пялился на меня. Я решил немедленно вызвать к себе дона Рэбу.
Перед входом во двор Веселой Башни появился красиво одетый человек с дорогим мечом. Он скрылся за дверью с табличкой «Министерство охраны короны». Из-за ворот показался еще один человек. Стоя к нам спиной, он позвал дона Рэбу.
Наконец-то я увижу этого легендарного дона Рэбу.
То, что я увидел, не оправдало моих ожиданий. Я представлял себе дона Рэбу противным морщинистым стариком с неестественно льстивым голосом, но я увидел статного молодого дона в очках, решительным шагом направляющегося к человеку перед воротами.
- Отец Цупик – произнес дон Рэба – вы мне обещали сделать это в кротчайшие сроки. Что-то я не вижу, что вы очень стараетесь.
Отец Цупик что-то проговорил и ушел вглубь двора. Я тотчас же двинулся к дону Рэбе. Но не успел я и шагу сделать, как дон Рэба тоже исчез за дверью с надписью: «Министерство охраны короны».
Мне это уже начинало надоедать. Почему никто не обращает никакого внимания на двух наследников престола, ожидающих перед дверями министерства?
- Пойдем, брат, вызовем сами дона Рэбу. Уж если он не хочет идти к нам – мы сами пойдем к нему.
Принц Поц кивнул, и я открыл дверь в министерство.
Тут же я увидел того самого красиво одетого человека – он стоял у самого входа.
- Любезнейший – тут же начал я, опередив всех тех, кто находился в передней – вызови-ка ко мне дона Рэбу.
Тот смешался, проговорил «сейчас, сейчас» и вылетел за дверь куда-то вглубь дома. Откуда-то из-за стен я услышал:
- Дон Рэба, вас вызывают к себе Их Высочества.
- Сейчас, иду – прозвучало тут же в ответ – сейчас провожу этого дона…. Нет. Дон Эжен, проводите его сами, я не должен заставлять ждать принцев.
Такая расторопность не могла не порадовать меня. Через мгновение дон Рэба, министр охраны короны, палач и бич всего арканарского народа предстал перед нами.
- Я к вашим услугам, Ваши Высочества.
Ну, хоть теперь, подумал я с усмешкой, высочеством называют не только Поца…
- Мой брат – я поглядел на принца Поца – прибыл сюда с целью потренироваться в метании ножей…
- Ах, да-да, конечно – поспешно произнес дон Рэба – сейчас я подберу вам мишени.
И он громко позвал:
- Отец Цупик!
Отец Цупик возник перед нами почти моментально.
- Отец Цупик – с самодовольным лицом проговорил министр охраны короны – предоставьте, пожалуйста, Их Высочествам живую мишень…
Я невольно вздрогнул. Мое колебание, слава богу, никто не заметил – я тут же взял себя в руки.
- Кто у нас сегодня себя плохо вел? – продолжил дон Рэба.
- Кто у нас сегодня хуже всех работал, не пожелал исправляться трудом, как все остальные и вообще пытался саботировать трудовой процесс? – отозвался отец Цупик – я знаю такого. Эй – закричал он – приведите ко мне вот его – и он указал на кого-то из заключенных за решеткой.
Через некоторое время к нам вывели грузного и сильного человека. По-моему, это был чей-то слуга, а может быть даже и бывший серый штурмовик.
Дон Рэба довольный отошел. А отец Цупик опять обратился к нам:
- Какова мишень?
Я посмотрел на брата – тот кивнул.
- Замечательно – отозвался отец Цупик – мишень подходит. Куда же мы направимся? Ага. Вот к тому дереву.
Что происходит? - думал я про себя. Что творится в этом сером королевстве? Моего брата пытаются заставить тренироваться на живых мишенях! Вот, что имел в виду дон Рэба, когда обещал королю предоставить его сыну самые лучшие мишени! Дон Рэба – воспитатель молодого принца! Отец сам наказал дону Рэбе присмотреть за наследником. В кого они хотят превратить моего брата? В второго Пица Шестого? Или во второго дона Рэбу? А, может, в нечто среднее? Дети рождаются и растут совершенно невинными в помыслах и думах…. Пока не появляются на горизонте такие негодяи, как дон Рэба, которые лелеют мечту о воспитании себе подобных! Ух, порочные создания!
- Брат, - обратился я к принцу Поцу – брат, подумай, действительно ли ты хочешь метать свой ножичек в этого ни в чем не повинного человека?
Тут я сделал ставку на то хорошее, что я помнил в своем брате несколько лет назад. Одумайся – думал я – не поступай, как указывают тебе дон Рэба или кто-то из его окружения! Но нельзя было и прямо говорить ему: «Не тренируйся на живых мишенях!». Сюда послал его наш отец. А слово отца, каким бы оно ни было, должно быть непререкаемым.
- Ну – принц Поц казался растерянным – я не знаю. Мне нужно только дерево…
Отец Цупик, идя позади двух серых штурмовиков, тащивших живую мишень, повернулся к нам и спросил:
- У Его Высочества свое оружие, или ему предоставить лучшее оружие из арсенала министра охраны короны?
- Свое – тихонько ответил принц и показал отцу Цупику свой небольшой метательный нож.
- Замечательно – обрадовался тот – куда привязать эту мишень, Ваше Высочество, к какому дереву? Или, может, Ваше Высочество желает пометать ножичек в бегущую мишень? Как хорошо, когда мишень движется!
Я многозначительно поглядел на брата. Мишень в руках штурмовиков обреченно глядела на нас.
- Но я думал – будет дерево – испуганно произнес принц Поц.
- Да – радостно сказал отец Цупик – вот оно – дерево. И к нему мы привяжем эту мишень, чтобы вам было удобнее метать в нее свой ножик.
- Но я не хочу эту мишень, я хочу дерево – так же тихо возразил брат.
Вот так. Молодец, принц Поц! Так держать! А то думают научить тебя убивать безоружных. Да и я - тоже молодец. Главное, вовремя дать нужную линию воспитания. Кроме меня, чувствую, никто не научит брата хорошим вещам. Надо будет пригласить еще Тандора и того человека-философа.
- Но, Ваше Высочество – отец Цупик вовсе не выглядел озадаченным – давайте мы поступим так. Мы привяжем мишень позади дерева, и вы будете кидать ножичек в мишень, а на самом деле – попадать в дерево.
Отец Цупик радостно глядел на принца Поца, как будто предоставлял ему высшее благо…. Сам принц растерянно смотрел на человека, безнадежно привязанного к дереву, и в его глазах что-то происходило. Двое серых равнодушно наблюдали за нами.
- Нет – вдруг сказал принц Поц и спрятал свой ножичек – я, пожалуй, пойду домой.
Отец Цупик также радостно воскликнул:
- Конечно, Ваше Высочество, когда надумаете – заходите. Вам мы всегда рады.
Он сделал знак штурмовикам, они отвязали грузного человека от дерева и потащили его обратно в темницу.
Мы удалялись от Веселой Башни, и я с радостью думал о том, что в моем брате хорошее только что пересилило плохое. Он будет замечательным королем в свое время. Я не смогу править таким страшным государством.
На пути нам попался философ. Он опять низко поклонился, подметая своим плащом землю, и сказал:
- Ваше Высочество, хочу вам рассказать о том, что в Арканаре ворота не охраняются. Любой пришлый человек, а еще хуже войско, может беспрепятственно пересечь границу Арканара. Ворота сломаны. Сегодня ночью была какая-то возня возле них, а сегодня….
- Почему бы нам ни поглядеть на сломанные ворота? – спросил я брата.
Брат кивнул.
- Отведите нас туда – сказал я философу – и еще скажите, как зовут того дона и кто он?
Я указал на красиво одетого человека, который привлек мое внимание перед воротами Веселой Башни.
- Этот человек – личный секретарь дона Рэбы, дон Эжен – крайне преданный министру человек.
- Хорошо, буду знать – сказал я – что же, идем дальше.
Тот почтительно поклонился и медленным шагом направился к воротам Арканара.
Мы шли за ним, и я думал, что мне очень повезло, что я встречаю сейчас таких людей, которые мне могут что-то рассказать, и даже показать, такое, о чем во дворце и слыхом не слыхивали или старательно скрывают. Надо чаще выходить гулять вместе с братом.
- Вот, Ваше Высочество, смотрите – молвил философ и направился быстрым шагом к воротам, не обращая никакого внимания на одиноко стоящего неподалеку стражника. Стражник, к моему удивлению, даже слова не сказал, а философ, подойдя к сломанным воротам, прошел сквозь них наружу, а потом с такой же легкостью внутрь.
- Сами видите, Ваши Высочества, ворота сломаны. Может пройти любой.
Стражник хмыкнул. Я повернулся к нему:
- Что с воротами, гвардеец?
Тот немного потоптался на месте, потом проговорил:
- Доны ночью погуляли…
- Хм. Ничего себе погуляли!
- Ваше Высочество – философ отвел меня в сторону – по моим сведениям ночью здесь не было никаких донов…
- К чему ему врать? – нахмурился я.
- Вот в этом-то и вопрос…. Неладно здесь что-то.
- Все понятно – кивнул я – пошли обратно во дворец!
По дороге во дворец я обратил внимание на давешнего веселого стражника у ворот. Видимо, он уже ушел со своего поста, так как направлялся к нам. И вид у него был какой-то изможденный. Ноги подкашивались, руки плетьми свисали по бокам и раскачивались неуправляемо при ходьбе.
- Благородные доны, не подскажите, как найти врача?
- Врача?
Я был право удивлен. В Арканаре не могло быть врачей, потому что, те, кто остались, либо были схвачены и посажены в Веселую башню, либо тщательно скрывались.
- Попробуйте найти его в доме аптекаря – подсказал философ.
- Спасибо – со странной задержкой звуков произнес стражник и поплелся в аптеку.
Во время недолгого разговора я старался держаться как можно дальше от стражника, потому что боялся чем-нибудь заразиться. У этого человека явно какая-то заразная болезнь.
- Ваше Высочество – обратился напоследок философ – не забудьте про меня. Я буду очень хорошим учителем вам и вашему брату.
- Не забуду. Я поговорю с отцом.
По дороге домой я отвинтил крышечку с моего тубуса для бумаг, сделанного из слоновьей кости, и достал оттуда свитки со стихами Цурэна. Я шел и читал эти вечные стихи, написанные как клич к обманутому народу:

Как лист увядший, падает на душу
Последняя прощальная строка.
А ветер паруса в объятьях душит
И гонит вдаль седые облака...
Мой Арканар! Тобой владеет стужа
И, как вода забвения, горька
Твоя любовь... И сердце бьется глуше,
И иней оседает у виска.
И звезды гаснут, отражаясь в луже.
Темно вокруг - ни зги, ни огонька,
Лишь кораблей просоленные туши
И моря распростертая тоска
Колеблется и бьет в немую сушу.
Волна песок подточит и разрушит
Все берега... Когда? Через века.
Я капля в море слез. Дрожит рука.
Прощай, страна, которой я не нужен!
Как лист увядший, падает на душу...

- Брат, я привез из Соана замечательные стихи не менее замечательного Цурэна. Я думаю, что тебе их стоит прочитать, а может быть даже и выучить.
- Дон Рэба уже давал мне какие-то стихи для того, чтобы я их выучил…. Там было что-то про лошадь…
Я поморщился:
- Я видел эти стихи. Это – откровенная безвкусица, и писал это никчемный бездарь.
Брат промолчал.
- Я дам тебе почитать вот эти стихи – я потряс свитками – вот это стоит учить, а не то, что приносит дон Рэба. Написаны они, правда, на древне-соанском, но он так похож на нынешний арканарский, что, я думаю, ты все поймешь. А не поймешь, так спросишь меня – я помогу.
- Дон Румата мне один раз принес какую-то древнюю книгу со стихами, но я ничего не понял. Там все слова не арканарские. Я покажу ее тебе.
- Хорошо.
Мы прибыли в замок, прошли сквозь охрану (среди стражи оказался дон Ладре) и вошли в пустой замок. Отца с мамой не было видно. Наверное, ушли на прогулку. Из кухни доносился запах чего-то вкусного.
Я развернул свитки Цурэна и отдал их брату. Тот сорвался с места и улетел куда-то вглубь дворца. Через некоторое время он вернулся с красной книжицей, и аккуратно положил ее на стол передо мной.
- Румата сказал, что если папочка ее увидит – страшно рассердится.
- Я постараюсь, чтобы папочка ее не увидел – заверил я его.
Принц Поц погрузился в стихи Цурэна, а я открыл красную книгу стихов. Бог мой! Тут же все по-ирукански писано. Ничего не поймешь. Но я все-таки напряг свою голову и попытался вспомнить то, чему меня научили в Соане. В Соанской Академии Наук уделяли небольшое внимание ируканскому языку, но я самостоятельно изучал его, и еще что-то помнил.
Я сгреб со стола листочек с дрянными стихами про лошадь и положил его себе в тубус. Не подобает на королевском столе лежать этому бреду. Надо будет потом показать в Соане, чтобы знали, какие дилетанты и бездарности живут здесь в Арканаре и протискивают свою писанину в королевскую культуру.
А брат читал. Я с воодушевлением смотрел на эту картину. Мой брат читает Цурэна! Видел бы это отец. Ух, он бы разозлился! Интересно, а что сказал бы дон Рэба, если бы сейчас вошел сюда, в тронный зал?
А брат читал.

Как лист увядший падает на душу,
Уходят в море наши корабли.
Нам утешеньем будет солнца блик:
И се - закон, и как его нарушишь?

Спасаясь от кинжала и петли,
Измучены безмолвием и сушью,
Мы покидаем эту злую сушу
Навеки. Без прощаний. Без молитв.

Все позади: предательство, опала,
И смерть любимых, и сожженье книг.
Разорвана связующая нить,
Но горсть земли - у каждого - на память...

И так светлы в безумии своем,
Как будто мы до цели доплывем.

Тут послышалось шарканье, и из кухни медленно выплыл отец. Он как всегда был в своей красной мантии на плечах, короне, прочно сидящей на голове и тапочках на ногах. К слову, во всем Арканаре никто не имел права носить одежду красного цвета, за исключением королевской семьи. В крайнем случае, это позволялось, например, за непомерный налог, чашку черники или еще что-нибудь почти невыполнимое. В арканарских лесах сроду не водилось черники – это была очень редкая ягода. И она никогда не водилась на столах благородных донов.
Я быстренько спрятал ируканскую книжицу под стол, а брат то же самое сделал со стихами Цурэна. Отец поглядел на нас, чему-то поморщился и спросил:
- Ну как, Кац, славно покидали ножички?
Я чуть было не поперхнулся. Что ответить?
- Да, Ваше Величество.
Король криво улыбнулся:
- Хорошо.
Принц Поц посмотрел на меня. Да, я понимаю, врать не стоило, но что делать – не говорить же правду, что принц и наследник арканарского престола отказался метнуть ножичек в живую мишень. Тогда, боюсь, Поц подвергся бы вразумлению со стороны «папочки», а дону Рэбе было бы предписано впредь - заставить принца убить ни в чем не повинного человека, пусть даже и узника Веселой Башни.
Пиц Шестой доковылял до трона и бухнулся в него.
Выглянула служанка:
- Ваше Величество, обед готов, изволите накрывать?
Король кивнул.
Тут вошел шут. Если бы меня кто спросил, что делает на голове этого человека смешной колпак с бубенчиками – я бы не смог ответить. Этот человек никак не был похож на шута, он был похож скорее на серьезного министра или личного советника короля. Хотя, что мешает шуту быть личным советником короля?
Шут присел рядом с королем по правую руку. Вошла Ее Величество и опустилась на стул рядом с королем по левую руку. Я сидел рядом с королевой, мой брат рядом со мной.
Из кухни вышла служанка с подносом, полного всякой снеди. Здесь была и любимая каша короля – гречневая, с большими ломтями мяса.
Тарелки с кашей поставили также перед королевой и шутом.
Королева посмотрела на пустой стол перед принцами и приказала служанке принести пищу и для нас. Я отрицательно замотал головой. В Соане, движимый гуманными чувствами, я дал обет, временно не употреблять мяса в пищу, а тут вся каша так и пронизывалась кусочками говядины.
Принц, посмотрев на меня, тоже отказался есть.
Отец, погрузившись в тарелку, ел, причмокивая от удовольствия. Потом он с таким же удовольствием рыгнул и вытер рот рукавом. Посмотрел на нас.
- Почему принцы не едят? – недовольно спросил он.
- Не хотят – ответила за нас королева.
- Почему не хотят? – допытывался король.
- Ваше Величество – осторожно сказал я – чрезмерное чревоугодие вредит молодому организму…
- Что? – король аж привстал на троне – сын, кто тебе сказал такую мерзкую чушь?
- Да, откуда ты это услышал? – повторила королева.
- М-м-м – я замялся, не зная, что сказать. Ведь не говорить же, что в Соане научили. У отца с матерью аллергия на все соанское. – Я услышал это… от одного человека из челяди дона Рэбы.
Вот так я портил жизнь министру охраны короны.
- Наследнику престола не стоит слушать всякую мерзкую челядь!
- Хорошо, Ваше Величество.
За воротами замка прошло некоторое оживление. Вошел гвардеец и доложил о прибытии представителей королевского суда.
- Почему все время я их должен принимать? – возмущенно заметил Пиц Шестой – пусть вон Кац их примет, а я пока удалюсь.
Король поднялся с трона и прошел на кухню.
Я почувствовал приближающееся громадное событие. Отец только что сам предложил мне большое дело. Что же, надо же когда-то готовиться к принятию власти…. Не успел я погордиться собой, как в тронном зале опять появился отец. Он прошел с новой тарелкой каши и присел на трон.
- Пусть войдут – а сам уткнулся в тарелку.
- Пусть войдут – повторил громко шут.
- Входите – кивнул представителям суда стражник у входа в тронный зал.
Вошли трое. Один был главный судья, двое других – адвокат и прокурор. Они осторожно присели на скамейку за королевский стол.
- Доложите королю, зачем припожаловали – тихо проговорил шут.
- Ваше Величество – спокойно и отчетливо произнес главный судья – королевский суд наделен правом выносить приговоры обвинительные и оправдательные. Такой властью наделили его Ваше Величество. Почему-то в последнее время кое-кто сомневается в этом и требует отдельного королевского указа на каждый приговор, вынесенный нашим справедливым судом. Я считаю, что королевский суд на то и королевский, что таким правом уже обладает. Но не могли бы вы, во избежание дальнейших разногласий и разночтений, издать указ, который бы раз и навсегда закреплял данную нам власть творить и вершить суд.
Судья закончил свою короткую речь. Пиц Шестой немного помолчал, потом ворчливо произнес:
- Ну, почему, я все время должен что-то писать? Почему все я, я и я?! Пишите сами.
Шут обернулся к суду:
- Кто из вас грамотный?
Вопрос был задан двусмысленно и неоднозначно, так что королевский суд даже вздрогнул от неожиданности.
Судья осторожно сказал:
- Да мы все в какой-то степени грамотные. Мы же суд, а суд обязан уметь и читать и писать.
Шут подал бумагу и перо главному судье:
- Пишите.
Судья вопросительно поглядел на Пица Шестого:
- Диктуйте, Ваше Величество.
Король скорчил недовольную гримасу:
- А? Я еще и диктовать! Опять я! Все я! Я и указ издавай, и диктуй! Сами что ли не можете что-нибудь придумать?
Шут наклонился к судье и тихо произнес:
- Я думаю, что вам стоит самим написать указ и отдать его на подпись Его Величеству.
Главный судья взял лист бумаги, перо и принялся, советуясь с прокурором и адвокатом, выводить витиеватые буквы.
Я намеревался тоже записать указ в свои бумаги, дабы потом смочь проанализировать его. С этой целью я и достал бумагу и карандаш из тубуса и принялся записывать услышанное здесь.
- Что пишет мой сын Кац? – интересуясь, спросил король.
Я прикрыл от неожиданности бумаги и не знал, чего сказать.
- Ваше Величество, Кац опять пишет эти свои дрянные стишки.
Откуда она это взяла – не знаю, только этими словами она спасла меня от пристального взгляда короля.
Тем временем суд дописал указ и передал его через шута к королю. Шут внимательно пробежался глазами по листочку с указом и покачал головой:
- Ваше Величество, они написали вас в третьем лице - «Его Величество».
- Покажи – потребовал король.
В отличие от своего шута, король не спеша просмотрел листочек, потом еще раз и еще. Лицо его скривилось.
- Ну вот! Не могут, ну, ничего не могут без меня сделать – сказал он, медленно разрывая листочек с указом и бросая клочки на пол.
- Пишите, так уж и быть, если вы настолько глупы, я продиктую вам…
Шут достал откуда-то еще один лист бумаги:
- На сей раз пишите правильно, бумага у нас в ограниченном количестве.
- Да, конечно – поспешил заверить его судья.
Новый лист был опять положен перед главным судьей, и тот приготовился писать.
Пиц Шестой же углубился в свою тарелку настолько, что, казалось, кашу он не ложкой ест, а клюет ее носом или слизывает языком.
Все терпеливо ждали.
Король оторвался от тарелки, недовольно посмотрел в нее и уставился на представителей суда, как будто бы первый раз их видел. На лице Его Величества отразились безуспешные попытки что-то вспомнить. Потом он спросил, не отрывая взгляда от главного судьи:
- Вы ко мне?
В рядах королевского суда произошло смятение. Никто не мог вымолвить ни одного слова.
Тогда Пиц Шестой посмотрел на шута:
- Что им надо, шут?
Тот понимающе кивнул и обратился к представителям:
- Объясните еще раз Его Величеству, с какой целью вы сюда пожаловали.
Главный судья пихнул адвоката, тот – прокурора, прокурор – снова судью. Они выглядели настолько смешно и растеряно, что я невольно улыбнулся.
Судья снова изложил суть дела, однако уже не так степенно, как в первый раз, при этом он еще и начал заикаться:
- Ваше Величество, королевскому суду нужен… это, как его… указ…, подтверждающий…
- А! – вскричал король – помню, помню. Что ты мне напоминаешь? Пиши. «Я, Пиц Шестой,… подтверждаю право суда вершить суд…», без суда и следствия, ха-ха – и он противно засмеялся.
Шут взял написанную бумагу, мельком глянул на нее и передал королю. Его Величество аккуратно вывел на ней закорючку и отдал бумагу обратно.
- Мы можем идти, Ваше Величество? – спросил главный судья.
- Ох, идите, идите – устало проговорил король.
Королевский суд вышел. Шут присел на скамью, королева принялась есть.
- Скучно что-то – вдруг сказал король – нужно устроить что-нибудь этакое… Пир! Придумал. Устроим пир!
- Лучше бал – отозвалась королева.
- Почему сразу бал? – удивился король.
- Ваше Величество – сказал шут – предлагаю сделать пир в честь Его Величества, и бал в честь Ее Величества.
- Замечательно – королева захлопала в ладоши.
- А принцы, а как же наследники? – вспомнил король – А! Сделаем так. Пир. В честь Моего Величества. Бал. В честь Ее Величества. И казнь в честь наследников. Здорово я придумал?
- Ваша мудрость не имеет границ – кивнул шут.
- Тогда надо пойти к Рэбе и устроить казнь прямо сейчас – обрадовано вскричал король.
Только тут до меня дошло, что меня и моего брата собираются сделать как бы виновниками казни. Хотят, чтобы мы присутствовали при ней! Но, я не хочу! Казнь – вообще никудышное дело, а в честь нас с братом – никудышное вдвойне. Я не хотел этого. Когда буду королем – обязательно отменю все казни, пусть лучше просто сидят себе в темнице. Или прогонять буду. За пределы Арканара.
Пока я так раздумывал, король уже резво вскочил со своего трона и направился к выходу. Королева увязалась за ним. Я быстро собрал свои бумаги, сунул их в тубус, отдал ируканские стихи брату, и стремглав выскочил из дворца вслед за королем.
- Обеспечить охрану королю! – кричал шут.
Слева и справа от Его Величества немедленно выстроились гвардейцы под командованием их капитана дона Фернандо. Королева и мы шли позади короля. Нас тоже охраняли. Рядом со мной шел дон Ладре.
- Куда направляется Его Величество? – спросил он меня.
- На прогулку. Он хочет устроить пир в честь короля, бал в честь королевы, а в честь принцев, то есть нас – казнь.
Дон Ладре изумленно прикрыл лицо ладонью.
По дороге в Веселую Башню – а Пиц Шестой направился именно туда – люди, доны и донны, слуги и служанки, горожане и гости Арканара падали ниц пред Его Величеством, выражая свое повиновение власти.
Король шел медленно и почти все время молчал. В этот момент мне показалось, что отец чем-то болен. А ведь и вправду. Не может нормальный человек быть всем недоволен. Я еще раз внимательно поглядел на Его Величество. Похоже, что так. Но он боится позвать врача, потому что ему кажется, что его немедленно отравят. Бедный, бедный отец! Он вынужден мучится только потому, что его министр охраны короны поразогнал всех придворных лекарей, даже знаменитого доктора Будаха, который, говорят, был способен творить чудеса.
С появлением короля город затих. Казалось, будто все куда-то спрятались от взгляда Его Величества, и не хотят показывать нос на улицу.
Тут я снова увидел знакомого философа. Тот что-то записывал в свою тетрадку. Его заметил шут:
- О! Писарь. Ты где был? Его Величество искал тебя – и он стал что-то тихо говорить тому на ухо.
Вот как! Так вот, почему никто не трогает этого человека. Это вполне официальный грамотей королевства, возможно даже приехавший из Соана.
Мы приближались к Веселой Башне. Там, у ворот, уже начала расступаться серая стража, пропуская короля и гвардейцев во внутренний двор.
- Дон Рэба! – закричал король – где мой министр?
Серые штурмовики засуетились, кто-то побежал за доном Рэбой. Его Величество со свитой и гвардейцами стояли и разглядывали стены темницы, за решетками которой глядели чьи-то глаза, обнадеженные приездом короля.
Издалека показался взъерошенный министр охраны короны. Его сопровождали уже знакомые мне отец Цупик и дон Эжен.
- Рэба – закричал король – мы желаем устроить пир в мою честь, бал в честь королевы и казнь в честь наследников престола принцев Каца и Поца. Казнь будет первой. Приведи сюда кого хочешь из своей темницы и устрой казнь прямо сейчас. Я хочу видеть, как наказывают преступников. Принцам тоже нелишне будет посмотреть, – и он глянул на нас с братом – Кстати, дон Рэба, хорошо ли пометали ножички наследники?
Сердце у меня сжалось оттого, что сейчас могло произойти ужасное: дон Рэба мог сказать, что принцы отказались тренироваться на живых мишенях.
- Отец Цупик – позвал дон Рэба – расскажите Его Величеству, хорошо ли метали ножички Их Высочества?
- Ваше Величество, замечательно! – с удовольствием проговорил отец Цупик.
- Понравилось ли им? – поинтересовался король.
- Очень понравилось, Ваше Величество.
Может, в глазах у большинства людей, принцы теперь и выглядели зверями, но зато гнев отца не упал на наши головы.
Король с удовлетворением посмотрел на нас:
- Сыночки – сказал он с нежданной нежностью – я рад за них.
Дон Рэба смиренно понаблюдал за этой картиной, потом произнес:
- Если Его Величество позволит, я немедленно приведу сюда преступника. Отец Цупик – обратился он к тому – кто у нас отказывается трудиться и исправлять свои преступления трудом?
- Есть у нас один такой.
- Приведи его сюда. Мы устроим показательную казнь – он поклонился в нашу сторону и торжественно произнес - В честь наследников.
Через несколько мгновений показался отец Цупик и два серых, которые вели под руки какого-то гвардейца.
- Вот, Ваше Величество, отъявленный нарушитель законов Арканара и уставов Веселой Башни – проговорил дон Рэба – его мы и казним тотчас же. Привяжите этого к столбу – приказал он.
Штурмовики быстро обвязали гвардейца веревками и крепко примотали его к столбу, который был вкопан на площади перед Веселой Башней, видимо специально для таких случаев.
Справа ко мне тихонечко наклонился дон Ладре и произнес:
- Ваше Высочество, я считаю – так как казнь устраивается в честь принцев – только вы и можете ее отменить…
- Боюсь, дон Ладре, – ответил я – что сейчас эту казнь вообще не в состоянии что-либо отменить.
К отцу подошел тот самый громогласный гвардеец, которого я видел вчера на вечере у Ее Величества.
- Ваше Величество, гвардия не позволят казнить своего лейтенанта – сказал он громко, чтобы все слышали.
Король отвернулся от него.
Может быть, я смогу сейчас что-то сделать? Это же мой отец! Может быть, он послушает меня. Но жалостью его не возьмешь. Попробую хитростью…
Я подскочил к отцу:
- Ваше Величество – сказал я гордо – эта казнь устраивается ради нас, наследников престола. Не мог бы я попросить вас не устраивать ее сейчас? Вы же не хотите испортить нам аппетит?
Его Величество только отмахнулся.
- Ваше Величество – раздался опять голос гвардейца, просящего за своего товарища (на сей раз более настойчивый, и даже наглый) – У дона Рэбы нет доказательств.
Пиц Шестой недоуменно возразил:
- Как это, нет доказательств? Сейчас мы потребуем эти доказательства – и он закричал – Рэба! Рэба, где доказательства вины этого гвардейца?
Дон Рэба невозмутимо взял у какого-то серого бумаги и спокойно сказал:
- Все доказательства здесь. Этот человек обвиняется в заговоре против короля и короны. Приговор: казнить.
Подступивший к королю сказал:
- Все равно. Королевская гвардия не позволит, чтоб был казнен кто-то из нас.
Я даже испугался за судьбу этого смелого дона. Он очень сильно рисковал теперь и своей головой. Но именно такие люди становятся народными героями, их смелость не знает преград.
Рядом стоял понурый дон Фернандо, капитан королевской гвардии, бессильно опустив руки.
Тут дон Ладре схватил меня за плечо:
- Ваше Высочество, вам следует отойти в целях вашей же безопасности.
- Что такое, дон Ладре?
Дон Ладре указал в сторону площади святого Мики – оттуда приближались около десятка человек, вооруженные мечами – они их быстро выхватывали из ножен. Практически каждый из них носил кольчугу. Практически у каждого был щит. Постепенно переходя на бег, они приближались к воротам Веселой Башни.
Гвардейцы и Серые штурмовики окружили королевскую знать и разделили нас. Кто-то охранял меня с братом, кто-то Ее Величество, кто-то отца.
Тут раздался громкий клич:
- Бей городских!!!
И пришлые с остервенением набросились на серых штурмовиков. Гвардейцы не шевелились. Они просто стояли возле нас. Кто-то стал отвязывать дона Драко – того гвардейца, преступившего закон.
Развязалась битва. Пришлые яростно нападали на штурмовиков и сводили на нет все их удары своими щитами. Серые же, вооруженные только одними мечами, не желали контратаковать и только не подпускали нападавших к дону Рэбе и королю.
Его Величество закричал, то ли от страха, то ли от азарта, а гвардейцы только теснее прижались к нему, загораживая спереди от атакующих. Меня с принцем Поцем окружили плотным кольцом и не давали сделать ни шагу.
Тут король закричал, показывая куда-то совершенно в противоположную сторону:
- Держите ее, держите! Баба в красном! Держите! Да не туда, охломоны! Вон она убегает! Стой!!! – король изо всех сил затопал ногами.
Все гвардейцы без исключения повернулись в сторону убегающей девушки. Серые, позабыв о битве и на миг о доне Рэбе тоже отвлеклись на нее.
В этот самый миг раздался страшный крик:
- СМЕРТЬ ТИРАНУ!
Я резко обернулся в сторону отца. Какой-то человек, вооруженный мечом, оказался рядом с королем в момент, когда все отвлеклись на девушку в красном. Издав яростный крик, он ткнул мечом в незащищенную спину отца. Пиц Шестой вскрикнул и как подкошенный повалился на землю. Сразу несколько гвардейцев накинулись на вооруженного человека и зарубили его.
Но было поздно. Во мне словно что-то остановилось…

- Отец – закричал я и бросился к бездыханному телу. Рядом валялось тело удачливого убийцы. Я упал на грудь отцу, дергал его за мантию, за руки, но король был если не мертв, то почти мертв.
- Кто это? – спросил кто-то рядом.
- Это человек из дома донны Анны.
- Донну Анну немедленно под арест – прозвучал властный голос королевы.
Некоторые гвардейцы сразу отправились исполнять приказание. Серые штурмовики, равно как и пришлые нападающие исчезли. Как сквозь землю провалились. Дон Рэба тоже куда-то подевался.
- Ваше Высочество – раздался голос совсем рядом – отойдите немного подальше. Здесь слишком опасно.
Но я не мог оторваться от бездыханного тела отца. Я звал его, но он не отвечал мне.
- Доктора! Скорее же! Позовите доктора! – закричала королева.
Ко мне неслышно подошел писарь-философ:
- Ваше Высочество. Лекарь есть здесь, но он под стражей и его не отпускают. Прикажите освободить его.
Я глянул в сторону. Там стояла схваченная за руку девушка в белом платье. Я сделал шаг по направлению к ней.
- Ну где же доктор? Почему его до сих пор нет здесь? – кричала королева.
- Я здесь. Я – лекарь – закричала девушка в белом, и стража тут же отпустила ее. Девушка бросилась к моему отцу.
Тут на меня накатила волна жуткого страха. До тошноты. Мне показалось на миг, что я могу сейчас потерять всех своих родных.
Я резко обернулся, ища взглядом своего брата. Его нигде не было. Меня охватила паника.
- Где мой брат?! – от страха я закричал что было мочи.
- Ваше Высочество, он здесь – сказал подошедший дон Ладре.
Из-за ближайшего дерева выглянул принц Поц.
Я бросился к нему и схватил его за руку. Никуда не отпущу от себя! Никуда. От внутренней боли я стиснул зубы, так что челюсть заболела.
Отца тем временем подхватили и положили на носилки.
Сзади кто-то сказал:
- Отправьте наследников во дворец. Там сейчас безопаснее всего.
Дон Ладре подошел и решительно сказал:
- Ваше Высочество, пойдемте.
Я, не выпуская руку младшего брата, медленно двинулся впереди дона Ладре и охраны.
Не помню, как я очутился во дворце. Перед глазами все плыло. Я шел как в тумане, и ничего не видел впереди себя. Мне казалось, что вот в данный момент рушится основа мира, и все уже не будет как прежде. Что теперь будет? Что?
Во дворец уже доставили короля, и теперь он лежал в зале для гостей на широком диване. Рядом с ним стояла девушка-лекарь и усиленно пыталась влить ему в рот чего-то обезболивающее.
Я подбежал к отцу и взял его за руку. Рука была чуть теплая. Король лежал недвижно. По потолку ходили странные тени. От животного страха перед приближающейся смертью я отскочил от короля и бросился к выходу в тронный зал. Девушка-лекарь вслед закричала:
- Позовите кто-нибудь дона Румату! Быстрее! Только он знает доктора Будаха! Что я могу?! Ничего! Только дон Румата сможет помочь!
У ворот уже услышали крики лекаря и побежали за доном Руматой. Он жил недалеко.
Я встал в дверях кухни и обхватил голову руками. Нет. Нет, нет, нет! Это невозможно! Ну почему именно сейчас? Почему именно с отцом должно было приключиться такое несчастье? Тот человек был из дома донны Анны. Она живет по соседству с дворцом. Значит, такая опасность всегда существовала рядом. И никто не мог предотвратить несчастье.
- Ну где же дон Румата?! – истерически кричала девушка-лекарь – Что я могу? Я всего лишь травница. Я не могу вылечить такие раны! Позовите дона Румату!!!
- Дон Румата здесь – сказал кто-то, и тот вошел в зал для гостей. Я, вошедши было следом, поспешно выскочил оттуда, но что-то заставило меня задержаться и я стал слышать тихий жалобный голос лекаря через прерывистое дыхание:
- Я не знаю, что делать. Боюсь, меня казнят – быстро шептала она дону Румате – Король умер, и теперь никто не сможет ему помочь, даже доктор Будах.
Король умер. Умер отец…
Я бросился вон из этой комнаты, и оказался лицом к лицу с доном Ладре. Несчастье неудержимо рвалось из меня наружу. Я был просто не в силах сдержать его.
- Дон Ладре, отец умер. Но, умоляю вас, никто еще об этом не знает.
- Я все понял, Ваше Высочество – кивнул дон Ладре и тихо добавил, снимая берет – Господь, прими его душу.
Тем временем королева Мидара протиснулась к Пицу Шестому, и терпеливо выслушала дона Румату, который, видимо, и сказал ей о постигшем ее несчастье.
Я сел за стол в тронном зале и уставился на громадный кубок, стоящий посередине его. Сам кубок был пуст и сейчас олицетворял для меня опустевшее королевство. Что и говорить, государство за сегодняшний день осталось сиротой, но, как и кубок, который пуст, но все равно стоит как и прежде на своем месте, осталось государством. Пусть и лишенным своего правителя.
Вошла королева. Она явно нервничала и теребила руками все, что в них попадало.
- Так. Что же делать? Что же делать – повторяла она – что же мне с вами делать?
Она походила взад-вперед по залу, уселась на трон и вдруг твердо сказала:
- Решено. Один из наследников остается здесь, другого же я отправлю в Нанду к своим родственникам. К дядюшке. Осталось решить, кому из вас придется уехать. Кац? Или Поц?
Она поглядела на меня. Потом на брата, стоящего в стороне с отсутствующим видом.
- Так. Пожалуй, я отправлю в Нанду тебя, Поц. Кац, ты остаешься здесь. Поц, у тебя есть какая-либо одежда, в которой тебя никто не узнает?
Принц Поц покачал головой.
- У меня есть – выкрикнул я.
- Неси быстрее, Кац – проговорила королева – я отправляю Поца в Нанду немедленно.
Я поспешно выбежал из зала и побежал в свою опочивальню. Здесь лежала одежда, в которой я приехал из Соана. Это была обычная современная одежда горожанина. Я схватил ее в охапку и прибежал обратно в зал.
- Вот, брат, одевай.
Я накинул на него колпак, сверху надел курточку, застегнул ее на все пуговицы и потом надел колпак на лицо принца Поца, закрывая его.
Королева поглядела на брата и осталась довольна.
- Кто же может проводить принца в Нанду? Кто знает дорогу в Нанду? – это она уже закричала, обращаясь к гвардейцам, которые столпились у ворот.
Кто-то вызвался, и принца Поца увели, как мне тогда показалось, навсегда.
- Прощай, брат, даст бог, свидимся! – крикнул я сквозь слезы, медленно появляющиеся у меня на глазах.
Странно, я никогда не отличался излишней сентиментальностью. Я смог сдержать слезы, когда узнал о смерти отца, но не смог сдержать их сейчас.
Брата уводили все дальше по дороге, и скоро он скрылся за поворотом на площадь святого Мики.
- Так – сказала королева, она выглядела вполне держащей себя в руках, хотя казалась немного уставшей – созываю совет. Шут, иди сюда.
Из глубины дворца вышел шут и прошел в тронный зал. Его колокольчики на колпаке тихонько позвякивали.
- Созывай совет министров. Я хочу всех министров видеть здесь – отчетливо приказала она – где Рэба?
- Он сбежал, Ваше Величество. Его уже ищут – спокойно отозвался шут.
- Прекрасно – сердилась королева – значит, это он виноват? Почему он сбежал?
- Ваше Величество, убийца жил в доме донны Анны – сказал шут.
- Я уже приказала арестовать ее. За каждого своего слугу ответственен его господин. И за деяния своих слуг отвечает как за свои. К тому же, я не уверена, что донна Анна тут не причем. Вполне возможно, она и приказала ему убить короля.
Донна Анна? Эта девушка, чей милый голос я слышал вчера вечером на темной арканарской улице? Она приказала? Она убийца?
Это как-то не умещалось в моей голове. Образ великолепной горожанки с подлым умыслом не вязался.
- Она же из Соана – продолжала королева – возможно, она даже просто соанская шпионка.
Я никогда не слышал о соанских шпионах в Арканаре, однако сейчас был готов поверить кому угодно, кто мне скажет, кто убил моего отца.
И я, представьте, тут же безоговорочно поверил в виновность донны Анны. Это не значит, что я готов был настоять на ее казни – я не любил смертей – но я также точно знал, что если еще хоть раз увижу ее, я не смогу сдержать себя, и просто наброшусь на нее и убью своей саблей.
В тронном зале стал скапливаться народ. Здесь были и капитан королевской гвардии дон Фернандо, и министр финансов, и еще кто-то из управления. Шут сидел рядом с королевой и что-то шептал ей на ухо.
Заседание совета министров началось. Королева восседала на троне. Рядом, по правую руку, сидел шут, по левую – дон Мартин. Я сидел в одиночестве посередине стола, склонив голову на него. Мне было нехорошо. Я чувствовал себя постоянно лишним. Все либо не обращали на меня никакого внимания, либо делали такой вид. Возможно, просто не хотели показать, что видят мои слезы. Будущий король не должен плакать, но что делать, если слезы сами текут из глаз, если хочется рыдать, как будто мир рухнул безвозвратно и больше ничего не поправить.
- Так. Скажите-ка мне сначала, друзья мои, что нам делать с доном Рэбой и с разбежавшейся серой гвардией?
- Дона Рэбу ищут. Говорят, он сбежал из Арканара, как только убили короля. С ним скрылась добрая половина его серой гвардии – заговорил кто-то.
- А остальная половина?
- Остальные находятся здесь, в Арканаре. Может их всех переловить и повесить?
- Как вы думаете, доны, стоит ли это делать? – спросила королева.
- Да, так и надо сделать – сказал кто-то – они были первые, кто затеял эту заварушку. Они были с доном Рэбой – теперь же дон Рэба сбежал…. Я думаю – их надо всех переловить и повесить.
- Тогда, господа, давайте послушаем одного человека – сказала королева и крикнула в сторону – Войди сюда!
Из-за дверей в королевские покои показалась молодая девушка, одна из наших служанок.
- Так, кто, ты говоришь, твой муж?
Та нехотя отозвалась:
- Штурмовик.
Королева таким взглядом обвела всех присутствующих, как будто хотела сказать «Ну, вот видите, я же вам говорила»…
- И что мы теперь будем делать? – спросила она.
Дон Фернандо заговорил первым:
- Ну, Ваше Величество, и среди серых есть неплохие люди - некоторые из них уже пришли просить меня взять их в королевскую гвардию. Тем не менее, остаются и те, которые ответственны за то, что произошло…
Служанка тихо сказала:
- Я не дам вам повесить моего мужа. Тогда вам придется повесить сначала меня.
Королева повернулась к ней:
- Твой муж ранен, не так ли?
- Да, Ваше Величество.
- И где же он сейчас?
Повисла глубокая тишина. Все взгляды уперлись в девушку, которая одним только своим положением могла считаться изменницей.
Девушка молчала.
- Я так понимаю – он во дворце – почти утвердительно сказала королева – так?
Девушка молчала.
- Все, можешь идти.
Служанка скрылась за той же дверью, в которую и вошла.
- Так что, дорогие господа, как видите, если мы сейчас начнем вешать, то вместе с ними придется казнить и всех их родственников. Тут надо придумать что-нибудь другое. Пока не знаю, что.
Повисло молчание. Я сидел, положив голову на стол на скрещенные руки, и смотрел в одну точку. Я смотрел на кубок. Кубок – государство. Пожалуй, только потеря самого себя могла бы сравниться с потерей отца. Кто он был мне? Я даже и не знал его, как следует. Народ его не то, чтобы любил…. И дон Рэба при нем распоясался…. Но все-таки он был мне отец. Каким бы он ни был, как бы не правил…. Я вспомнил женщину в красном платье, убегавшую со всех ног там, у Веселой Башни.
- Может, просто посадить их пока в темницу?
- Веселая Башня разрушена. Некуда сажать…
Голоса долетали до меня как будто с запаздыванием на тысячу лет – такими нереальными они мне казались. Я все смотрел на кубок. Непрошенные слезы каплями лились из моих глаз.
Раздался голос шута.
- Дон Рэба сбежал. Кто знает, может, сейчас он уже собирает войско, чтобы ворваться в потрясенный Арканар и захватить город. Одной королевской гвардии не хватит, чтобы защитить его. Многие пали в битве у Веселой Башни.
Он немного помолчал.
- Ваше Величество, я бы предложил создать милицию, в которой могли бы служить не благородные доны, а любой человек, будь то простолюдин или какой-нибудь ремесленник. Управлял бы этим подразделением благородный дон. Он один контролировал бы это войско – тем самым мы могли бы избежать очень многого. Например, невежества в самой милиции. Серые могли бы служить там. Еще у нас появится большое преимущество перед скрывшимся доном Рэбой. Он уже не застанет нас врасплох, и у нас появятся большие шансы победить его. Службу в милиции нужно чем-то поощрить, тогда у нас будут эти шансы.
- Вы думаете, серые штурмовики согласятся служить в милиции? – недоверчиво спросила королева.
- Да. Я думаю – согласятся – это будет у них единственный шанс доказать свою верность короне.
- А не перейдут ли они на сторону дона Рэбы, когда он появится в этих стенах?
- Я думаю – нет.
Королева подумала немного.
- Хорошо. Так и поступим. Пусть этим займется кто-нибудь из вас. Необходимо будет выбрать, кого из благородных донов сделать управляющим милиции. Теперь о налогах. Нужно пересчитать налог, собираемый с поместий, поскольку, я слышала, цены в таверне уже поднялись. Нужно будет назначить нового министра финансов.
Поднялся дон Фернандо:
- Разрешите, Ваше Величество, теперь мне удалиться – отдать приказания насчет образования милицейского подразделения.
- Идите, дон Фернандо. И вы идите, господа. Я думаю, нам всем теперь есть над чем подумать. Если возникнут какие-то мысли по поводу реформирования – прошу ко мне на аудиенцию.
Доны стали поочередно кланяться королеве и выходить из дворца. К Ее Величеству подошел церемониймейстер.
- Ваше Величество, моя должность, бывшая при короле Пице Шестом, не изменилась сейчас?
- Нет, что ты. Зайди потом ко мне. Есть для тебя дело.
Скоро в тронном зале никого не осталось, кроме троих. Это были королева, шут и я.
Королева Мидара проговорила:
- Что же мне с тобой делать, Кац? Кто будет управлять Арканаром? Ты так еще мал…. Думаю, сделаем так: сейчас я становлюсь королевой-регентшей до твоего совершеннолетия. Да…. Думаю, так и надо сделать.
Шут кивнул:
- Еще, Ваше Величество, надо подумать об ученых и грамотных людях в Арканаре. При доне Рэбе их сажали в Веселую Башню и вешали, как изменников, шпионов или еретиков. Пожалуй, надо пересмотреть и этот вопрос.
- Вот вы и пересмотрите – сказала королева – назначаю вас министром культуры.
- Тогда – невозмутимо отозвался шут – полагаю, это больше не нужно – и он снял с головы свой колпак с бубенчиками.
- Да, теперь это вам больше не понадобится.
Теперь королева обратила внимание на меня.
- Кац. Нам нужно узнать текущие цены в таверне. В соответствие с этим мы и будем строить нашу финансовую политику. Что-нибудь вроде бутерброда, чая и еще чего-нибудь по мелочи.
Я с трудом оторвал свой взгляд от кубка, поднялся и, не говоря ни слова, вышел за дворцовые ворота.
По теперешним временам по Арканару одному было ходить опасно. Мне из-за каждого угла мерещились дикие лица, так и норовящие схватить принца и убить. Сейчас в этом городе остался только один принц. Кто он? Он еще не король, и уже не принц. Серединка наполовинку, как говорят в Соане. И все же, пока я еще «Ваше Высочество», мне нужна была охрана. И я направился к дому дона Фернандо.
Капитана королевской гвардии я увидел прямо перед воротами своего поместья. Он беседовал с одним из гвардейцев.
Я не мог ждать, поэтому перебил:
- Дон Фернандо, мне необходимо наведаться в таверну, дайте мне кого-нибудь в охрану.
Дон Фернандо выглядел немного растерянным, но тут же извинился, прервал беседу и направился в казарму гвардии.
Побыв немного там, он вышел вместе со знакомым доном (с громовым голосом, я так и не узнал, как его зовут).
И вот, вместе с ним, мы направились в таверну, что находилась как раз между площадью святого Мики, и бывшим министерством охраны короны.
Народ Арканара еще не мог знать о смерти короля. О ней еще не объявили официально, но, тем не менее, на улицах города людей было крайне мало, а те, которые и попадались, выглядели крайне озабочено. Этому могло быть причиной многое. И одно следовало из другого. Нападение на короля Пица Шестого, тайное бегство дона Рэбы и некоторых его особо приближенных лиц, взлет цен в таверне «Серая Радость», страх перед неизвестностью: умрет Его Величество или останется жить…
В таверне я побывал в первый раз. Здесь было два зала, один – темный, другой – под открытым небом. В темном зале, в дальнем уголке, сидела какая-то компания и шумно обсуждала новости. Здесь же, при входе, сидели поодиночке пара человек и потягивали вино. Рядом со входом притулились высокие столы – стоячие места, видимо оборудованные специально для методичного распития шипучего ируканского.
У барной стойки возилась какая-то женщина. Она не обратила никакого внимания на зашедшего гостя. Видать, глаза у нее были замылены, и она не узнала будущего короля Арканара.
Я почувствовал тяжкое нарастание гнева, совершенно несвойственного мне. Я хотел тут же наговорить кучу гадостей этому непочтенному сборищу, и уже медленно опустил кулак на ближайший «стоячий» стол, но меня опередил мой спутник и временный телохранитель:
- А ну, народ – вскричал он, так что все немедленно прекратили беседу и обратили на нас внимание – как вы смеете сидеть, когда Его Высочество стоит? Да еще в головных уборах?
Посетители начали робко снимать шляпы, у кого они были, а я тут же требовательно добавил:
- Я желаю поговорить с хозяином этой таверны!
Женщина у стойки испуганно вздрогнула.
- Где хозяин этого заведения? – еще громче сказал я.
Женщина осторожно ответила:
- Хозяина нет сейчас. Я за него.
Посетители уже теряли к нам интерес и это было кстати – я не хотел, чтобы все пялились на меня.
Я подошел к ней и уже тихо проговорил:
- Я пришел узнать среднюю цену на обед…
- Но обед бывает разный…
- Я вам скажу. Значит так. Бутерброд. Чай. Еще что-нибудь.
- С чем бутерброд? – тут же заинтересовалась «хозяйка».
- Мне нужны средние цены, понимаете? Я не знаю, с чем бутерброд. Просто бутерброд.
- У нас есть бутерброды с сыром, с икрой, с красной рыбой… - деловито продолжала «хозяйка».
- Дайте мне цену. Среднюю цену.
Та, по-моему, поняла.
- Ну, вот смотрите, с икрой – пятнадцать монет. С сыром – шесть.
- Ясно. В среднем – десять. Продолжайте.
Хозяйка начала готовить бутерброд с икрой. Я недоуменно уставился на нее.
- Мне сейчас бутерброд не нужен.
- А я и не для вас – отозвалась хозяйка таким тоном, каким могла бы сказать: «Если ничего не заказываете – то убирайтесь».
Я был возмущен таким вольным поведением какой-то помощницы по хозяйству. Но, видать, таверна настолько чувствовала себя вольготно в суете настоящей жизни, что такой тон являлся просто данью ей.
- Итак – продолжил я – Чай?
- Чай с лимоном или без? – равнодушно поинтересовалась она.
- С лимоном – еле сдерживаясь, ответил я.
- Шесть монет.
- Чего-нибудь по мелочи…
- По мелочи? – не поняла хозяйка – Тут есть наше фирменное блюдо. Пользуется большим спросом…
- Сколько?! – чуть не взревел я.
- Но я даже не сказала, что это за блюдо…
- Сколько? – повторил я.
- Тридцать пять.
Я не переварил сумму, а потому сказал:
- Значит, всего: десять плюс шесть плюс тридцать пять. Это будет пятьдесят для равного счета.
Хозяйка ничего не ответила и принялась готовить чай.
Чувствовал я себя просто крайне отвратительно, поскольку не был здесь хозяином и испытывал давно забытое чувство неудобства.
Я быстро вышел из таверны.
- Неучтивость так и прет – сказал я себе под нос, но так, чтобы услышал сопровождающий меня гвардеец.
Я вернулся во дворец, отпустив по дороге своего спутника. На лице у меня похоже еще осталось недовольное выражение, хотя уже и изрядно размытое.
На пороге тронного зала я столкнулся с выходящим доном Эженом. Я был так удивлен, что застыл в немом удивлении, прижавшись к стене. Я был уверен в том, что он, как ближайший соратник дона Рэбы больше не появится в Арканаре, а особо во дворце. Но… вот он здесь.
Проводив взглядом дона Эжена, я прошел в тронный зал.
- Пятьдесят монет – выдал я там, немедленно уселся на старое место и опять уткнулся головой в стол, положил ее на скрещенные руки. Снова стал смотреть на деревянный кубок.
- Какой кошмар! – вскричала королева – у королевского двора не хватает средств на собственный прокорм.
- Я все думаю – заметил министр культуры (он же шут) – что нам немедленно нужно найти человека на место нового министра финансов.
Королева посмотрела на него. Он – на нее.
- Может, его возьмем?
- Ваше Величество, очень не советую, так как вы понимаете, что доверенному лицу дона Рэбы нельзя доверять в полной мере.
- Кого же вы порекомендуете?
Министр пожал плечами.
- Может быть у вас, Ваше Величество – обратился он ко мне – найдется человек, которому вы безраздельно доверяете?
Я подумал.
- Такой человек есть. Это мой друг дон Ладре.
Министр нахмурился. Потом сказал:
- А кто-нибудь поблагороднее?
Я еще подумал.
- Нет – ответил я и для уверенности помотал головой.
- Тогда, Ваше Величество, с моей стороны порекомендую вам взять вашего друга себе в телохранители.
Я посмотрел на него непонимающе.
- Да, да, в телохранители. И чем скорее, тем лучше. Обстановка в городе неспокойная, сами понимаете.
Я поглядел на ворота дворца, за которыми сейчас стоял дон Ладре.
Министр опять придвинулся к Ее Величеству.
Долгое время они размышляли. Потом королева сказала:
- Думаю, что он будет верен нам. Дону Рэбе он уже не нужен, и тот захочет завоевать доверие королевского двора.
- Как будет угодно Вашему Величеству. Если вы считаете, что дон Эжен будет достойно исполнять обязанности министра финансов, пусть так и будет.
- Ладно – устало сказала королева – позже еще подумаем, а пока надо придумать, что делать с королем…
Министр долго глядел на меня. Потом произнес:
- Ваше Величество, не стоит мучить себя. У вас впереди еще будет столько всего, что предстоит пережить с честью, что сейчас вам не следует горевать. Смиритесь со своей участью – вы все-таки уже почти король.
Почти король. «Ваше Величество». Еще сегодня мой отец был жив, и он был – «Ваше Величество». Я опять повертел в руках деревянный кубок и отстраненно сказал:
- Ищите женщину в красном…
Оба недоуменно посмотрели на меня.
- Женщину в красном? – удивилась королева. – Какую женщину в красном?
- Побежала женщина в красном платье. Отец закричал: «Держите бабу в красном». Все посмотрели на нее – говорил я монотонно. – К отцу в то время подбежал человек и убил его. А женщина…. Как будто, специально отвлекала.
Королева смотрела неотрывно на меня. Потом перевела взгляд на министра:
- Вы поняли, кого надо искать?
- Да, Ваше Величество.
И он ушел.
- Кац, там осталось где-нибудь еще хоть чуть-чуть вина? – прервал ход моих мыслей голос королевы.
Я молча перевернул деревянный кубок и положил его на бок. Ее Величество усмехнулась и сказала:
- Вот уже и вина не осталось на королевском столе. Да еще эта мигрень….
Тут она помолчала, а потом заговорила неожиданно о другом:
- Кац, возьми-ка корону и одень ее себе на голову.
Корона лежала на столе, как высший символ странной недавней власти.
Я взял ее. Легкий вес ее просто поражал. Казалось, она была сделана не из драгоценных камней и золота, а из какого-то волшебного невесомого материала.
Я повертел ее в руках. Брызги лучей разлетелись во все стороны, отражаясь от внутренних граней короны.
Я вздохнул и положил ее обратно на стол. Не решился одеть.
- Боишься оскорбить меня? – мягко спросила королева – ладно, пускай полежит здесь. До твоей коронации.
Я посмотрел на Ее Величество. Она не шутила.
- Да, да! До твоей коронации. Не вечно мне сидеть здесь на этом троне, да, по правде говоря, и не хочется – и она добавила, слегка улыбаясь – расти побыстрее, сынок. Расти скорее.
А я тоже не желал быть королем. Королем нужно быть в душе. Им нужно быть от рождения. Мой брат Поц больше бы сгодился на эту роль. У него и осанка, и манеры…. А мою королевскую сущность навсегда испортили Соанские нравы.
- Что же делать с королем?… - задумчиво повторяла королева, будто бы про себя, и потом вдруг сказала: Кац, займись, пожалуйста, похоронами своего отца. Служанки опять куда-то подевались. Больше некому это сделать.
Я кивнул, вышел из-за стола, прошел мимо охраны ворот и направился к дому дона Ладре. Я ждал от него поддержки и помощи в первую очередь как от друга.
Проходя мимо ворот дома, я не стал трезвонить в колокольчик – я просто негромко постучал.
Дверь тут же открылась, как будто меня ждали.
- Где дон Ладре? – тихо спросил я донну Мари, оглядываясь по сторонам.
- Сейчас он будет – ответила она мне и позвала - Дон Ладре, вас зовет Его Высочество.
- Иду, иду – раздалось откуда-то из глубины дома.
- Что же у вас за дело к дону Ладре? – ненавязчиво поинтересовалась хозяйка.
Я замялся.
- М-м-м, дело достаточно личного характера…
- А-а, ну не спрашиваю, не спрашиваю – отозвалась донна Мари и отошла в сторону. Как раз из смежной комнаты выходил дон Ладре, мой верный друг.
- Ладре – поманил я его и сказал на ухо – мой отец только что умер. Не могли бы вы помочь мне с похоронами?
Тот явно растерялся, но тут же, взяв себя в руки, спросил:
- А как же королевский двор? Разве он этим не занимается? Хотя…. Ладно.
Он отошел от меня и стал перешептываться с супругой. Та всплеснула руками, и лицо ее сделалось тревожнее обычного. Потом так же тихо дон Ладре рассказал всё Тандору и Ясе. Видно, от домочадцев у хозяина секретов не было. Тем лучше.
Потом дон Ладре снова подошел ко мне:
- Я готов служить Вашему Высочеству…
- Величеству – поправил я его.
- Да. Величеству. Простите. Я готов служить Вашему Величеству.
И мы направились во дворец.
Мои старания оказались напрасными. Похоже, слуги и служанки все же нашлись, и в данный момент организация похорон была в самом разгаре. Ее Величество же занималось уже в полной мере государственными делами. В тронном зале сидели несколько министров, представители королевской гвардии и образующейся милиции. Я хотел присесть на свое место за столом, но тут в зал вошел святой отец и обратился к королеве:
- Ваше Величество, дабы совершить последнее таинство – очищение покойного от грехов его, мне нужны его родственники…
- Святой отец – сказала королева – у нас собрание. Сейчас это невозможно.
- Ввиду некоторых сложностей – настойчиво продолжал святой отец – допускается присутствие хотя бы одного родственника…
- Кац, иди, сходи с отцом – попросила королева – сам видишь, мне сейчас не до этого.
Я молча кивнул и прошел вслед за священником в покои моего отца, где он, всегда в здравии, сейчас лежал бездыханный, укрытый своей собственной мантией.
Рядом с отцом стояла помощница священника с книгой в руках.
- Что я должен делать? – спросил я.
- Вы должны будете исповедаться за своего отца, Ваше Высочество, поскольку, сам он уже сделать этого не сможет.
- Но я не знаю, чего говорить… - слезы опять душили меня, и я действительно чувствовал, что не смогу сейчас ничего сказать.
- Я вам помогу – проговорил святой отец – просто вспомните о грехах своего отца и исповедуйтесь перед господом богом так, как если бы ваш отец сам исповедовался перед ним.
Своего отца я совершенно не мог представить на исповеди. Мало того, я чувствовал, что его дух все еще бродит здесь где-то рядом, он слышит меня, и он накажет меня за произнесенные слова.
- Я не знаю, что сказать – тихо повторил я.
- Неужели ваш отец никогда не совершал грехов? – спросил священник.
Мне становилось все хуже, и я уже плохо различал то, что говорил этот служитель бога.
- Хорошо – сказал священник. – Давайте по порядку перечислим все грехи, на которые способен человек. Первый и самый страшный грех – убийство. Совершал ли ваш отец этот грех? Я думаю, что, будучи королем, он не мог не слать на смерть многих людей. Вы согласны с этим?
- Да – ответил я.
- Хорошо. Богохульствовал ли он?
- Нет.
- Был ли склонен к чревоугодию?
- Да. Было.
- Хорошо. Прелюбодействовал ли он?
- Нет.
- Ну, остальные грехи – сказала помощница – не являются смертными и за них не надо исповедоваться.
- Да, правильно – согласился святой отец – сократим нашу процедуру, дабы не тревожить дух покойного и вас, Ваше Высочество.
После недолгого молчания священник заговорил опять:
- Произнесем же молитву за упокой души его.
Помощница поднесла к глазам книгу:
- Святой отец будет говорить начало фразы, вы должны заканчивать ее. Я буду вам помогать. Вы просто повторяете за мной…
Я смутно помню, что было потом. Была произнесена долгая и утомительная молитва, после тело отца вынесли в гробу гвардейцы за ворота дворца и положили у заблаговременно выкопанной могилы практически посередине площади Пица Первого.
- Ваше Высочество, кто сможет оплатить нам отпевание? – спросил святой отец, и до меня это долетело как через сон.
- Обратитесь к министру финансов.
- Хорошо, Ваше Высочество.
Король спокойно лежал на своем смертном ложе и не имел никакого желания вставать. Я слышал разговоры. Например, такие.
- Смотри-ка, смотри, у короля такое же выражение лица, как и при жизни. Ничуть не смягчилось. По-моему, стало даже еще недовольнее.
- Наконец-то Арканар вздохнет спокойно!
- Король умер. Ну что же? Да здравствует король…
Они не могли знать моего отца, как знал его я. Даже за те самые короткие мгновенья после Соана он мне не показался чудовищем, а, скорее, страдальцем. Он страдал от людских интриг, особенно из-за этого злосчастного дона Рэбы. Дон Рэба был не только его убийцей, но и аморальным спутником, испортившим его репутацию. Пусть отец и был чревоугодником, глухим и неумным стариком, иногда даже самодуром – он все равно был лучше для Арканара, чем та власть, которая пойдет сейчас. Что нас ждет?..
Пиц Шестой был похоронен быстро. Был поставлен крест, свеча на могиле. На крест была повешена королевская мантия…

В тронном зале было тихо. Нервно подергивая руками, королева Мидара восседала на троне. Гвардейцы во главе неизменного дона Фернандо были тут же. Рядом с королевой по обе стороны сидели я и «первый министр». Я буду называть его так. Хотя он называется просто министром культуры. Но он бывший шут, очень рассудительный человек, большое влияние оказывающий и на покойного короля и сейчас на здравствующую королеву. Скорее его можно назвать королевским советником, но мне проще как-то – первый министр. Известно, что при моем отце первым министром был дон Рэба, но он сбежал после удачного покушения на короля и с тех пор, как говорится, ни слуху, ни духу.
- Ваше Величество – нарушил тишину гвардеец, дежуривший у ворот замка – посольство из Соана желает аудиенции с Вашим Величеством.
- Пусть войдут – властно сказала королева.
Через некоторое время на пороге зала показалась группа из трех человек. Во главе этой группы шел невысокий человек в очках, очень независимого вида. Все они улыбались, и, похоже, это не было похоже на лестные улыбки. Просто посольство действительно радо прибытию во дворец правителей Арканара.
Посол поклонился королеве. То же сделали и его спутники.
- Садитесь, господа – молвила королева – что скажете? Какие новости несете вы из дружественного нам государства Соана?
Посольство медленно уселось на скамейках. Посол заговорил:
- Мы рады приветствовать вас, Ваше Королевское Величество. Мы уполномочены правителем Соана передать вам доброго здоровья и всяческих успехов на почве управления государством Арканар.
В Соане дела идут как нельзя лучше. Торговля наращивает свои темпы. Извините пожалуйста, Ваше Величество, что я это говорю, но при существовавших условиях в Арканаре, Соан не имел возможности выслать к вам свое посольство. Теперь же, когда обстановка не такая горячая, позвольте изложить вам, Ваше Величество, собственно то, с чем мы пришли.
Королева кивнула. Посол продолжил:
- Государство Соан в лице своих правителей, а мы несем их слово, выражает надежду на то, что его просьба будет исполнена. Мы же хотим учредить на территории Арканара постоянное посольство Соана. Мы согласны ждать ответа столько, сколько это будет угодно Вашему Величеству.
Первый министр наклонился к уху королевы и стал что-то нашептывать. Посольство терпеливо выжидало.
- Хорошо, господин посол. Мы согласны на учреждение в нашем государстве постоянного посольства Соана.
Посол удовлетворенно кивнул.
- Но нам хотелось бы прояснения некоторых вопросов, Ваше Величество. Это помогло бы лучше понять текущую обстановку в Арканаре.
- Говорите.
Тут заговорил другой человек из представительства Соана:
- Ваше Величество. При доне Рэбе, мы знаем, имели место гонения на людей ученых, да и просто грамотных. Этих людей казнили, отправляли в темницы. Скажите, какова сейчас ситуация по данному вопросу. Прекратятся ли со сменой главы (он почтительно наклонил голову) Арканара данные гонения? Соан, как высокоразвитое в науке государство не может спокойно наблюдать за происшествиями по этой части. Скажите также, будет ли восстановлена обсерватория на площади святого Мики и откроется ли вновь арканарская библиотека?
Королева посмотрела на министра. Тот наклонился, и что-то ей тихо сказал.
- М-м-м – Ее Величество, похоже, была в задумчивости.
Для меня не являлось секретом то, что денег сейчас не то чтобы на обсерваторию с библиотекой, а вообще хватит мало на что при существующем уровне инфляции.
- Гонения прекратятся, и по этому поводу будет издан специальный указ – значительно сказала королева – Что же касается обсерватории и библиотеки – это тема отдельного разговора, и я думаю, ее лучше обсудить при нашей следующей встрече.
- Хорошо. Мы удовлетворены этим – сказал посол. – Теперь ответьте, пожалуйста, вот на какой вопрос…. Мы узнали, что выходец из нашего государства, проживающая сейчас в Арканаре стала объектом нападок. Нам бы хотелось узнать поподробнее об этом деле.
Министр опять наклонился к королеве.
- Вы говорите о донне Анне? – спросила королева.
- Да, о ней – ответил посол.
- Донна Анна вместе со своей челядью была обвинена в государственной измене, и как только вынесут приговор – последует серьезное наказание.
- Донна Анна является и по сей день гражданкой Соана, и на нее распространяются законы ее родины.
- Да, но сейчас, в данный момент – королева была явно рассержена – она проживает здесь, в Арканаре, и будет подчиняться здешним законам. К тому же обвиняют ее не в чем-нибудь, а в государственной измене, понимаете, в измене!
- Возможно будет посольству ознакомиться с решением королевского суда? – спокойно спросил посол.
- Да. Это возможно – уже более покладисто ответила королева – Приговор будет оглашен всему Арканару, и вам в том числе.
- Хорошо. Мы удовлетворены этим. Теперь бы нам хотелось выяснить некоторые моменты касательно прохода послов на территорию Арканара. Как известно, вход в город облагается налогами и пошлинами.
- Да, это так. Налоги и пошлины взимаются с торговых людей… – королева подумала немного – с послов налоги взиматься, разумеется, не будут.
- Тогда, Ваше Величество, как насчет ученых? – задал вопрос кто-то из спутников посла – Нам кажется, что жизнь у ученых и так слишком сложна для того, чтобы ее еще облагать пошлинами. На дорогах к Арканару ученых поджидают различные бродяги и разбойники, не говоря уж о меднокожих варварах. Это благородный дон сможет защитить себя, ученый же, иногда не имея и самого примитивного оружия, не в состоянии этого сделать…
Королева еще поразмыслила.
- Я думаю, что совет примет ваше пожелание к сведению. Конечно же, ученых не следует облагать пошлинами при входе в город – это лишне. Налогами облагаются только те благородные, которые имеют свои поместья на территории Арканара.
- Это справедливо – заметил посол. – Я думаю, что сотрудничество двух мощных держав, Арканара и Соана, будет исключительно плодотворным. Позвольте удалиться и передать ваше решение правителям моего государства.
- Вы можете идти – кивнула королева.
Посольство также медленно поднялось со своих мест и тихо удалилось из зала.
Королева молча провожала взглядом уходящих людей.
Министр посмотрел на меня. Как раз в этот момент я делал записи в своем дневнике.
- Ваше Величество, а что это вы пишите?
- Да это его дрянные стишки – ответила за меня королева – все пишет и пишет. Постоянно.
- Это вовсе не стишки – сказал я обиженно.
- Что же это? – осторожно спросил министр.
- Это… - я думал, как бы лучше сказать – это мои записи. Я же должен учиться вести дела. Здесь записи королевских будней.
Министр улыбнулся.
- Вы потом, Ваше Величество, разрешите мне ознакомиться с вашими записями?
- Конечно – с готовностью ответил я – только вот… поймете ли вы древний соанский? Записи сделаны на нем.
- Ничего, пойму – сказал министр и опять улыбнулся.
Мне стало как-то не по себе. Хоть это и обычные записи, но мне не нравится, что министр сует свой нос в мои дела личного характера. В конце концов, каждый имеет право записывать свои переживания, вести свой дневник…
- Ваше Величество – обратился какой-то гвардеец у ворот к королеве – мне поручено передать вам письмо.
Он подошел к королевскому столу.
- От кого? – недовольно спросила королева.
- Оно из дома донны Анны. Это прошение к Вашему Величеству и, я так понимаю, воззвание к вашему милосердию.
- Подай его сюда. Возьми – сказала она уже министру.
Тот взял письмо и поднес его к королеве. Ее Величество взяла его и начала читать. По мере прочтения прошения лицо у королевы все больше вытягивалось. В конце оно позеленело от злости – Ее Величество с бешенством отшвырнуло письмо.
- Как она смеет? – закричала она – Она смеет называть себя моей фрейлиной и клянется мне в вечной верности. Ну и нахальство! Как ты думаешь, Кац?
Я пожал плечами и неопределенно мотнул головой. Мне было не до этого. Мне вообще не хотелось ничего слышать о донне Анне. Она повинна в смерти моего отца и точка.
- Я немедленно направляюсь в суд, чтобы поторопить его с приговором.
Королева поднялась с трона и быстро вышла за ворота дворца. Я медленно, не стараясь особо следовать за ней, тоже поднялся из-за стола.
Дон Мартин, оказавшийся рядом, сказал мне:
- Ваше Величество, спрячьте куда-нибудь корону подальше от завистливых глаз. Не дай бог, украдут.
Мне некуда было спрятать корону – я взял ее с собой. Одеть на голову я ее не мог, но носить ее с собой мне никто не запрещал. Да и кто бы посмел что-то запретить будущему королю Арканара?
Я вышел из дворца и направился вслед за королевой, идя позади нее на почтительном расстоянии – я хотел остаться при своих думах, и не желал, чтобы мне кто-то мешал.
Мои грустные думы были прерваны человеком, который подбежал ко мне и сунул мне в руку какую-то бумажку. Человек тут же убежал, а я, даже не удосужившись узнать, кто это был, развернул записку. Старательным почерком там было выведено:
«Ваше Высочество! Только вы можете теперь нам помочь. Пишет вам служанка из дома донны Анны. Я и моя хозяйка не понимаем, почему нас держат здесь взаперти в нашем доме. Нас не выпускают – мне с трудом удалось сделать так, чтобы это письмо попало к вам в руки. Уверяю вас, что моя госпожа никоем образом не виновата в том, в чем ее обвиняют. Пожалуйста, Ваше Высочество! Взываю к Вашему добросердечию и чуткости. Не откажите нам в вашей поддержке и помощи».
Я помнил ту служанку, которая написала письмо. Я тут же захотел разорвать его на мелкие кусочки от охватившего меня секундного безумия…. Но я аккуратно спрятал записку в карман и продолжил свой путь. Я ничего не буду говорить Ее Величеству. Она не должна знать об этом письме. Я не хочу, чтобы донна Анна избежала заслуженного наказания. И те, кто надеялся на что-то, отослав мне это письмо, ошибались. Я ничего не буду делать для донны Анны.
Запутавшись в клубке своих переживаний я вернулся туда, откуда и ушел – на площадь Пица Первого, где теперь находилась могила моего отца.
- Слушайте, слушайте, и не говорите потом, что не слышали! – закричал глашатай, появившийся неожиданно на площади. – За измену приютившему ее государству Арканар, за убийство короля Пица Шестого донна Анна Соанская приговаривается к смертной казни, а ее имущество конфискуется в пользу церкви и короны.
На секунду мне показалось, что по площади прошел недовольный ропот. Но нет. Люди, слушавшие глашатая, молчали с серьезными выражениями лиц. Похоже, никто, кроме меня и Ее Величества не верил в то, что это донна Анна убила моего отца. Пусть даже и через вторые руки, через руки своего слуги. Похоже, ей все сочувствовали. Даже мой друг, дон Ладре, подошел ко мне и тихо прошептал:
- Ваше Величество, вы верите в то, что донна Анна виновна в измене? В ваших силах изменить ход действий. Помилуйте донну Анну! Она ни в чем не виновна.
Я сердито отмахнулся от него. Он тоже не понимает. Ну почему никто не может понять такую простую вещь, что за своего слугу всегда несет ответственность его хозяин.
Мы вошли во дворец. Дон Ладре остался у входа. Королева присела на трон, мы с министром заняли свои места. Корону я опять положил на стол.
Королева ворчала:
- Донна Анна, донна Анна, ох уж мне эта донна Анна! Все за нее просят, и никто не хочет понять интересы государства и мои личные интересы. Кац! – обратилась она ко мне. – Вот как ты думаешь, правильно ли я поступила, что осудила донну Анну на смерть?
- Правильно, Ваше Величество – сказал я – она виновна.
- Молодец, Кац! Вот и я так думаю.
Вдохновленный нашим общим мнением, я хотел тут же показать ей записку от служанки, уже достал ее…. Но не стал почему-то этого делать. Наверно, записка, это все-таки личное. Даже, если я плохо отношусь к донне Анне, это не повод, чтобы компрометировать перед Ее Величеством еще и ее челядь.
По совести, мне не хотелось казней. Достаточно было одного дня из жизни Пица Шестого, чтобы показать, к чему могут они в конце концов привести. Донну Анну можно было бы просто выслать из Арканара. Пускай возвращается в свой Соан. Дом, конечно, конфисковать…
Я подошел к воротам дворца, чтобы сообщить дону Ладре о том, что теперь у него будет должность моего телохранителя, как вдруг тот испуганно подскочил:
- Ваше Величество, что это?
Дона Ладре сложно испугать, но, я видел то, что видел.
- Что там? – прищурившись, спросил я.
- Там дым и… все лежат.
Он указал рукой на стоявшую напротив дворца казарму королевских гвардейцев. Там, свалившись один на другого, лежали люди. Видение было настолько немыслимым, что я даже подумал, что оно мне почудилось. Дон Ладре быстро увел меня от ворот вглубь дворца.
- Там что-то произошло. Ваше Величество, разрешите разузнать, что там.
- Идите, дон Ладре.
Тот стремительно отбежал от ворот к казарме. Переступая через лежащие тела, он внесся внутрь здания.
- Ваше Величество, а где же ваш брат? Поц? – спросил подошедший незаметно министр.
Я несколько растерялся от неуместности вопроса (при чем тут Поц?), поэтому, не раздумывая, ответил:
- Вы не знали? Он в Нанду.
Сказал и тут же пожалел об этом. Язык бы мне вырвать. Если министр об этом раньше не знал, значит, ему это знать не полагалось. Следовательно, я выдал королевскую тайну и возможно подставил под угрозу Поца. Хорошо, если вопрос министра носил невинный характер. А если нет? Министра могли переманить на свою сторону дон Рэба, например, или донна Анна, или ируканские шпионы, да мало ли врагов у Арканара и королевской семьи?
Я с неудовольствием посмотрел на министра, предугадывая следующие вопросы, твердо решив на них не отвечать. Но министр более не говорил ни слова и ничего не спрашивал.
Подошел дон Ладре.
- Ваше Величество…
- Что там?
- Что-то непонятное. Все уже встали и говорят, что ничего не помнят. Донна Анна, находящаяся под домашним арестом, исчезла. В Арканаре, еще говорят, замечены признаки чумы…
- Чумы? Откуда?
Прямо день удивлений.
- Говорят, сначала заразился один человек, какой-то стражник, потом двое, потом еще и еще…. А врачей в Арканаре, как назло нет. Осталась надежда только на доктора Будаха, да и то – неизвестно, где он.
Я смутно вспомнил обратившегося к нам тогда на улице стражника, и меня передернуло от проходившей мимо смерти. Но я не заболел. И это хорошо. Значит, не зря я держался от него подальше.
Мне пришли на память стихи Цурена, привезенные из Соана. Там было что-то про чуму:
Каррр!

Засыпает Арканар, тает облачный пожар,
И спускается степенно стая чёрная на стены –
Каррр!!!

Почернел внезапно мир, вороньё спешит на пир,
Лишь по улицам пустым проползает едкий дым –
Каррр!!!

Будь ты молод или стар, обожжёт смертельный жар,
То явилась к нам сама господарыня Чума –
Каррр!!!

Для кого судьбы удар, а для стаи божий дар,
Безошибочно своё угадает вороньё, -
Каррр!!!

Потушили мы пожар, и забыт уже кошмар,
Но опять на стены птица многомудрая садится -
Каррр!!!
Каррр!!!
Каррр!!!

- Дон Ладре, вы назначаетесь моим личным телохранителем.
Тот весь подобрался:
- Служу короне – и добавил – и Вашему Величеству.
- Вы должны будете все время находиться около меня и ограждать меня от разных опасностей, подстерегающих меня от любых происшествий.
Дон Ладре кивнул.
Около дворца наблюдалось оживление. Сюда, от площади святого Мики, двигалась королевская гвардия, возглавляемая доном Фернандо.
Капитан гвардии вошел во дворец, поклонился королеве, и доложил:
- Ваше Величество, гвардейцы желают принести вам присягу…
Та немедленно ответила:
- Да, сейчас я выйду.
Королева уже сменила свое траурное платье на великолепное красно-розовое. Оно было ей очень к лицу.
На площади Пица Первого, перед самым королевским дворцом, в линию стояли гвардейцы. Слева от них находился дон Фернандо.
- Ваше Величество – обратился к королеве, преклонив колено, молодой гвардеец – я приношу вам свою верность, и отдам за вас свою жизнь…. Клянусь с честью служить короне.
Точно так же присягнули и остальные. Королевская гвардия сменила своего покровителя. Моего отца уже не вернешь – доказательство этому вон та могила. Но королевская гвардия существует. Она осталась верна королевским традициям, и следующим лицом, принявшим присягу, оказалась королева.
Я бы не сказал, что делалось это только в рамках традиции. Гвардия служила королю. Но после его преждевременной кончины, могла попросту разойтись, если бы не доверяла преемственной власти. То есть, если бы в рядах гвардейцев нашлись бы люди, которым бы не понравилась мысль отдать свою жизнь за королеву, то, в конце концов, в рядах королевской гвардии произошел бы раскол, или откол, если хотите, и она попросту бы развалилась. Нельзя не отдать должное дону Фернандо, ведь на его плечи ложилась вся тяжесть перехода от одного покровителя к другому. Хотя, может, это просто все же традиция.
Издалека кто-то бежал.
- Варвары нападают на границы Арканара, они уже здесь!
- Как здесь?!
Дон Фернандо немедленно построил всю гвардию, уже отдавшую присягу, и строй четким шагом направился к воротам Арканара.
Дон Ладре рванулся было следом, но я удержал его, напомнив, что он – мой телохранитель и должен оставаться при мне.
Потом никто особо не интересовался, действительно ли напали варвары, или это было не так. Через час вся гвардия опять находилась на своем постоянном месте пребывания – в казарме.

У дона Ладре, как вы знаете, был дядюшка, покойный дон Сатарина. Если сказать, что в прежнем Арканаре его боялись – это ничего не сказать. Дядюшка дона Ладре был наделен буйным нравом и такое вытворял, чего король даже в мыслях не держал. Так вот. Под конец своей жизни он решил замолить свои грехи и стать добрым порядочным доном. И начал он с того, что пригласил к себе в дом своего племянника дона Ладре. Только вот дон Ладре не решился приехать до смерти дядюшки. Так или иначе, дом дона Сатарины стал домом дона Ладре. И донны Мари, разумеется, тоже.
Дон Сатарина, при жизни побывавший на вершине гнусной славы, теперь оказался в прямом смысле в низине бытия. Попросту, сейчас он лежал в погребе, ожидающий, когда же его захоронят. В неоправданной отсрочке похорон был виноват еще и святой отец, который со своими выездными миссиями к варварам забыл свои обязанности в Арканаре. Счастье еще, что он был здесь на похоронах Пица Шестого.
Святой отец был, в конце концов, найден, и дон Ладре отпросился у меня на похороны, изъявив при этом желание видеть меня там, как дальнего родственника дона Сатарины и близкого друга его семьи.
Я согласился, и мы вместе отправились домой к дону Ладре. Намечался вынос тела.
Нас нагнал дон Мартин.
- Ваше Величество, я прошу вас, не удаляться никуда без моего ведома. Сейчас такие времена, мало ли что…. Я должен быть всегда рядом с вами.
Второй телохранитель? Я был удивлен. Хотя…. Пусть уж лучше двое. Охранять будут получше. Действительно, мало ли что?
Тело покойного дона Сатарины в гробу водрузили на плечи дон Ладре, Тэм, Тандор, еще кто-то. Впереди гроба шел святой отец. Мы с доном Мартином – сбоку.
Люди на улицах Арканара, поглядывали на нас, некоторые спрашивали, кого хороним.
- Здесь лежит покойный дон Сатарина, не видите что ли? – говорил дон Ладре.
Народу было, конечно, все равно. Это для дона Ладре и его семьи дон Сатарина был кем-то значимым. Другие же думали, ну, дон Сатарина и дон Сатарина, что здесь такого? Ну, бесился по молодости лет…, ну, решил свои грехи замолить – ничего интересного. Быстро же Арканар забыл свой страх перед этой грозой народа.
На кладбище даже среди бела дня было тихо, не смотря на то, что оно находилось недалеко от главной площади развлечений – площади святого Мики.
Гроб положили на землю, и святой отец принялся читать свои молитвы. Его помощница говорила нам, что мы должны были произносить.
Потом дон Ладре зачитал завещание дона Сатарины, в котором говорилось о том, что поместье и часть нажитого богатства он завещает своему дорогому племяннику, часть денег также отходила в пользу короны и церкви.
Во время чтения завещания, дон Мартин вдруг чуть вынул из ножен свой меч и сказал мне тихо:
- Ну-ка, Ваше Величество, встаньте подальше, что-то странное…
Я даже удивился, что первым не заметил, как к нам подходят несколько людей в черных и коричневых одеждах.
Крепче сжимая в руках корону (если помните, я все время теперь ношу ее с собой), я двинулся далеко за дона Мартина, оказавшись, как раз под защитой его и тех, кто стоял у гроба.
Коричневые и черные остановились и принялись разглядывать нас издалека.
Дон Мартин держался за свой меч и спокойно глядел на пришельцев. Те, под его пристальным взглядом, отошли немного подальше, но все равно так же глядели на нас. Лиц их, практически, не было видно – они скрывались под огромными колпаками.
- Я думаю, Ваше Величество, что вы уже отдали последнюю дань своему другу. Сейчас же нам лучше отправиться домой…
Он не спрашивал. Он настаивал. И я бессознательно подчинился.
- Хорошо. Идем.
Мы прошли стороной непонятных людей, причем дон Мартин все время держался от меня со стороны, ближайшей к неведомой опасности.
По дороге нам встретились еще двое. Дон Мартин зашел спереди, держа руку на эфесе. Под его суровым взглядом, встречные отошли подальше.
Что это были за люди? Вдруг так сразу, резко появившиеся в Арканаре. Кто их пропустил за ворота города? Может быть, это из метрополии. Давно поговаривают, что сюда прибудут представители из метрополии. Арканар с уважением относился к своему непосредственному хозяину – империи, но не более того. Все-таки, у нас была своя собственная независимость, и мы не собирались ее кому-нибудь отдавать. Ни дону Рэбе, ни самому императору.
Дон Мартин – отличный телохранитель. Я с благоговением подумал об этом, потому что мой избранник – дон Ладре, похоже, при всем к нему уважении, был беспечным малым. Он с преданностью служит короне, с готовностью идет на битвы с врагами Арканара, но он не приспособлен к тому, чтобы защищать меня, быть моим телохранителем. Вот так, как дон Мартин, который встает между мной и опасностью, он никогда не вставал. Но, ведь дону Ладре никогда не приходилось защищать принцев, а дон Мартин уже видимо опытный защитник королевского двора. Возможно, это было личное указание королевы – быть приставленным ко мне. Может быть, она не доверяла дону Ладре.
Мы вошли во дворец, и дон Мартин встал у двери.
- Я прошу вас, Ваше Величество, если надумаете уйти из дворца, немедленно сообщите мне об этом.
Я поразился такой преданности, которая по сравнению с никакой охраной при моем отце, сейчас выглядела просто великолепно. Я понял, что королева беспокоится за меня.
У ворот, в отличие от времени, когда правил король, теперь и днем и ночью стояла охрана, как минимум из четырех человек. У самой королевы, видать, она сильно опасалась за свою жизнь, появился свой личный телохранитель.
Это была девушка. Но какая! Глаза направлены прямо в глаза входящим. Меч за спиной. Не подпустит к королеве никого ближе, чем на метр. Проверяет всю еду и питье, попадающее на королевский стол. Вот уж истинная защита. У меня было такое впечатление, что королевский двор окопался изнутри, и кто бы ни хотел напасть на него – его постигнет неудача. Даже если всех перебьют, до королевы точно не доберется ни одна вражья рука – вот об этом и сообщали спокойные глаза телохранителя.
Здесь же сидел дон Эжен, новый министр финансов. Он обсуждал с королевой и первым министром дела государства.
- Денег поместье донны Анны задолжало чуть ли не с самого начала своего существования, поэтому его можно только за одни долги конфисковать. Потом, сама донна Анна исчезла, и никто не может сказать, где она. Может, она в Соане, а может, вообще, мертва. Никто не знает. В поместье сейчас живет ее челядь, до сих пор находясь под домашним арестом…
- Погоди… - остановила его королева – Кац, как думаешь, может, нам стоит, в отсутствии донны Анны конфисковать ее поместье. Такой красивый дом был бы изрядной добавкой к нашему королевскому дворцу, благо, что находится по соседству. Как думаешь?
- Я думаю – ответил я – что конфисковать надо.
- Так же думает и дон Эжен. Говорит, что поместье не выплатило налогов в общей сумме на несколько тысяч.
- Ваше Величество! – прокричали у ворот – к вам пришли из дома донны Анны.
Некий человек вошел в сопровождении гвардейца и поклонился королеве.
- Ваше Величество, слуги в доме донны Анны, не могут больше жить в заточении, тем более что донны Анны больше нет. Может, отпустите нас?
Королева сердито дернула плечами.
- Отпустить? Я подумаю.
- Спасибо вам, ваше величество. Небольшой гостинец от нашего дома – и он достал откуда-то коробку. Оттуда аппетитно пахло какой-то выпечкой.
Человек радостно выбежал за ворота.
- Гвардеец, посмотрите, что это нам принесли? – подозвала королева того самого гвардейца, который вошел вместе с посыльным.
Тот немедленно открыл коробку. В ней оказалось превосходное домашнее печенье, достойное королевской особы.
Телохранитель немедленно поддела на кончик кинжала одно из них и поднесла к носу.
- Ты поручишься за то, что оно не отравлено? – грозно спросила она.
- Конечно, что вы. Кто осмелится в наше время отравить вас? – удивленно заверил гвардеец.
- Тогда пробуй – и телохранитель поднесла кинжал с печеньем на конце ко рту гвардейца.
Тот боязливо отошел на полшага назад.
- Боишься? – тут же спросила телохранитель.
- Ну, ешь, что же ты? Сам только что говорил, что не отравленное.
Гвардеец боязливо мигал глазами, не находя в себе силы сделать шаг по направлению к кинжалу с наткнутым печеньем.
- Нет. Не хочешь – не ешь, конечно. Никто упрекать тебя в этом не будет. Конечно, кому захочется вот просто так умирать?
Гвардеец, опуская голову, окончательно выдавил:
- Я не могу…
Телохранитель сбросила печенье с кинжала обратно в коробку и отодвинула ее подальше от королевы.
- Отравлено. Можешь идти.
Гвардеец опрометью бросился к выходу, чудом избежавший смерти из дома донны Анны.
- Вот и верь после этого всего своим людям – сказала королева – Скорей бы ты, Кац, сел на трон, устала я уже. В день твоей коронации мы устроим бал. Вот увидишь, будет здорово.
- Прибыл дон Румата, Ваше Величество – сказали от ворот.
- О, Румату впустите, впустите – обрадовалась королева.
Тот вошел, поклонился королеве, и занял место на правой лавке. На левой лавке от трона почему-то никто никогда не садился. Я уж думал было, что это потому, что я там сижу…
- Ваше Величество – обратился дон Румата – я принес для вас не очень приятную новость…
- Ну почему мне приносят одни только плохие новости? Почему, скажите мне?
Дон Румата не нашелся, чего ответить.
- Говорите, бог с вами… - недовольно проговорила королева.
- Ваше Величество. Я прибыл только что издалека. За пределами города дон Рэба собирает армию и скоро пойдет походом на Арканар. Ворота нашего города не защищены должным образом, и я думаю, что он легко подойдет прямо к дворцу. Тогда дворец станет последней крепостью на пути дона Рэбы к власти.
- Я поняла, Румата. А что там говорят насчет твоей тетки донны Агаты?
- А что говорят?..
М-да, думал я, что же теперь будет? Дон Рэба вовсе не умер, как я ожидал, а он вполне себе в добром здравии. И скоро пойдет войной на Арканар. Кто защитит нас? Королевская гвардия? Милиция?
Кстати, надо отдать должное милиции – она вела свои дела незаметно для рядового обывателя Арканара. И беспорядков вроде тоже не было. Вовремя ввели новый налог, и народ, вместо того, чтобы устраивать эти самые беспорядки, принялись собирать по крохам деньги на откуп от государства. Дон Ладре мне уже жаловался на то, что отдает последние деньги. Он также признался мне, что не ему одному приходится туго. В доказательство этого он предъявил мне письмо ко мне от неизвестного человека:
«Ваше Величество. Довожу до вашего сведения, что: 1. Несмотря на то, что ныне действующая налоговая система была вами одобрена, она не являет собою идеал и обнаруживает следующие недостатки: налоги взимаются часто и чрезмерно, вводя население Арканара в состояние нищеты. 2. Жалование за государственную службу не выплачивается совсем, чем повергает ваших верных подданных в состояние финансовой несостоятельности, что может неблагоприятно отразиться на вашей безопасности и безопасности государства».
Когда я прочел это, я принял письмо за угрозу бунта (обращая особое внимание на слова «неблагоприятно отразится на вашей безопасности») и сказал об этом дону Ладре. Дон Ладре по-другому смотрел на это. Он сказал, что это просто трезвая оценка того, что может произойти в будущем, если народ вконец обнищает.
С этим разобрались. Служащим в королевской гвардии и приближенным двора увеличили жалование, сообразно их статусу…
Раз, в одной из моих прогулок с королевой, дон Ладре обратился ко мне:
- Ваше Величество, нельзя ли как-нибудь узаконить мое положение при вас?
- Положение телохранителя? А как?
- Скажите Ее Величеству, может, она выпустит специальный указ?..
Ее Величество так не думало.
- Что это я по всякому поводу буду указ писать? Тебе не достаточно просто принести ему присягу?
Дон Ладре пораздумал, и решил, что достаточно. Он поклялся служить мне верой и правдой, в качестве телохранителя это самое тело и защищать…
И тут… новость. Приехал мой дядя из Нанду. Это к нему Ее Величество направило моего брата Поца в страшный для королевства момент.
Дядя был очень разговорчивый человек. Он долго рассказывал королеве о Нанду, последние известия о доне Рэбе и всякую всячину, которую может только рассказывать человек, глядящий на Арканар извне.
- Брат вернется? – только спросил я его.
- Обязательно. Твоя мама сказала, что теперь в Арканаре относительно спокойно, значит, теперь я могу его привести из Нанду. Сейчас я проездом. Еду из Соана к себе домой. Как приеду, немного отдохну и привезу тебе брата.
- Как хорошо. Я так соскучился.
И мне опять стало грустно. Я вспомнил отца. Момент расставания с братом. Похороны. Потом еще похороны. Такое было ощущение, что в Арканаре в последнее время больше хоронят, чем рождают.
Но тут же мне стало снова радостно, потому что скоро брат приедет. Вдвоем веселее.
Дядя уехал, но оставил мне надежду на лучшее. И вообще, время полетело очень быстро. Много всего произошло, иного и не расскажешь.
Один случай, правда, стоит напоминания.
Как-то раз королеве доложили о приезде брата… донны Анны из Соана…
- Пусть входит! – властно сказала королева.
Это становилось интересным. Что-то он скажет. Будет оправдываться за сестру?
Тут же, рядом со мной, хитро щуря глаз, сидел дон Эжен, министр финансов. Здесь же был, как всегда, первый министр, бывший шутом при Пице Шестом.
- Дом мы ему не отдадим – сказала нам сквозь зубы королева.
- Нет, нет, конечно, нет – закивал дон Эжен.
Вошел молодой человек, неброско одетый, поклонился властительнице Арканара, попросил разрешения сесть и сказал:
- Ваше Величество. Позвольте представиться…
- Не надо, молодой человек, мы знаем, что вы брат жившей здесь донны Анны. Продолжайте.
- Да – смущенно сказал человек – это так. Вот мои бумаги – и он показал стопку бумаг.
Никто из нас не высказал и тени интереса к этим документам. Мы-то знали, зачем он пришел.
Видя, что никто не хочет проверять его, молодой человек продолжил:
- До меня дошли сведения, что дом донны Анны, который по праву принадлежал нам обоим, теперь в плачевном состоянии. Вот здесь – и он снова показал бумаги – все документы касательно наследования сего поместья.
Он сделал попытку снова обратить наше внимание на эти бумаги, но опять безуспешно. Мы молча смотрели на него и ничего не говорили.
- Вот – он не знал, что еще сказать.
- А известно ли вам, милейший, – злорадным голосом заговорила королева – что сей дом, поместье, как вы выражаетесь, было конфисковано по решению нашего суда?
- Какого суда? – удивился брат – Насколько я знаю, в Арканаре уважают законы Соана, тем более что здесь расположено соанское посольство. И я думаю, что этих бумаг – он снова потряс ими – будет достаточно для того, чтобы опровергнуть решение любого суда.
- А известно ли вам, – еще более злорадным голосом заговорила королева – что донна Анна была осуждена за государственную измену?!
Брат донны Анны чуть со скамьи не свалился.
- Как это?
- А вот так.
С трудом совладав с собой, молодой человек спросил:
- А можно мне ознакомиться с письменным приговором суда.
- Пожалуйста, он к вашему распоряжению. В королевском суде – грозно закончила королева и добавила, окончательно добивая противника – кстати, у нашего министра финансов тоже есть пара вопросов к данному поместью.
Дон Эжен согласно закивал.
- Да, да, поместье можно конфисковать еще по одной причине. Донна Анна не заплатила налогов на сумму более пяти тысяч. Согласны ли вы выплатить такую сумму? Как бы вы не относились к тому, что донну Анну обвиняют в государственной измене, но налоги должны платить все. Насколько я знаю, и в Соане тоже платят налоги.
- Но – сказал вконец обескураженный юноша – у меня нет таких денег. Я еще совсем молод. Я надеялся осесть здесь и сделать себе здесь и имя и деньги.
Королева с доном Эженом одновременно пожали плечами.
- Тогда, молодой человек, мы ничем не можем вам помочь. Поместье конфисковано, отдано за долги.
Брат донны Анны грустно поклонился королеве, попрощался и вышел. Больше мы его не видели.
Грустно кончается детская пора, когда можно возиться со своими корабликами и когда никто не обязывает тебя сидеть на троне и решать наиважнейшие проблемы государства. И верится, что государство неизменно дойдет до своей цели, чтобы всем жилось легко и счастливо, чтобы никто друг друга не убивал, чтобы процветала наука, и водились в библиотеках книги…

Прошло четыре года.

Сложно сказать, как многое изменилось за четыре года в Арканаре. На первый взгляд ничего не изменилось. Да и на второй взгляд тоже. Политика примирения со всем и со вся погрузила город в обывательскую жизнь, спокойную, как и прежде, при короле Пице Шестом. Надо ли говорить, что о доне Рэбе почти все забыли. Не появлялся он у стен Арканара с того самого дня, как похоронили короля. Государством правила Ее Величество королева Мидара. При ней постоянно находились несколько министров и старший сын Кац. Его брат Поц так и не приехал из Нанду. Видимо его пребывание в Арканаре не рекомендовалось. И то дело. Нечего рисковать понапрасну телами и душами наследников престола.
Все спокойнее становилось и на улицах. Грамотеев и ученых больше не ловили. Правда, и не покровительствовали им. Обсерваторию так и не построили, но библиотека, по слухам, вновь обрела те рукописи и книги, которых при Пице Шестом лишилась.
Милиция не докучала. Это не был прежний докучливый серый сброд, хотя лавочниками, по словам дона Ладре, они так и остались. Так же безукоризненно работала таверна «Серая Радость».
Все было по-прежнему. Принцу, Его Величеству Кацу, подходил шестнадцатый год…

- Кац, а Кац…
- Да?
- Мне кажется – тебе пора найти женщину.
Скоро коронация, и Ее Величество беспокоится обо мне.
- Ну, Ваше Величество, вы же хотели в день коронации устроить большой бал…. Там и выберем мне невесту.
Королева досадливо махнула рукой:
- Ну, Кац, речь не о невесте. Я говорю о женщине. Понимаешь? О женщине!
Я невольно смутился. Как-то не думал об этом.
Королева тем временем продолжала раздумывать вслух:
- Наверно придется обратиться в публичный дом…
- В публичный дом?! – воскликнул я.
- Ну да, туда. Найдем тебе там какую-нибудь женщину. Будущий король должен знать, как обходиться с дамами…
У меня в мыслях не укладывалось:
- Но, ведь публичный дом – он для простолюдинов…
- Нет, Кац, тут ты ошибаешься. У нас в Арканаре есть данное заведение и для благородных. Найдем время и сходим туда.
Я послушно кивнул. Наверно, Ее Величество права.
- А пока, надо уже готовиться к церемонии коронации. Тебе ведь сегодня шестнадцать исполняется? Совершеннолетие, как-никак… Бал устроим. Пир тоже…. Где бы пир устроить? Во дворце места мало.
- Может, в таверне?
- Да, ты прав, в таверне, конечно лучше. Сейчас распоряжусь…
Дон Ладре, присягнувший в незапамятные времена мне на верность, стоял тут же, на воротах во дворец.
- Ваше Величество – он подошел ко мне – советую вам сделать показательные бои всех благородных донов. Это повеселит народ. Давно такого не устраивалось.
- Ваше Величество – обратился я к королеве – может, нам устроить бои благородных донов?
- Какая верная мысль, Кац! – воскликнула королева – это ты верно придумал. Так и сделаем. В честь твоей коронации будет у нас все по-королевски: и пир, и бал, и бои.
Я кивнул дону Ладре.
- Кстати, – заметила Ее Величество – надо понять, как правильнее всего надеть на тебя корону. Вот смеху-то будет, если будет сидеть криво!
Она тут же взяла со стола корону и старательно приладила ее к моей голове. Я поправил ее, чтобы лучше сидела.
- Вот теперь ты совсем почти уже король, Кац – весело воскликнула королева.

День перевалил за три часа дня, когда глашатай объявил всему арканарскому люду собираться на главной площади города – площади Пица Первого, для того, чтобы лицезреть коронацию старшего наследника, Его Величества Меня.
Было немного страшновато. Королева так и мечтала отдохнуть от тяжких дел. Она дождалась моего совершеннолетия. Наверное, я должен был бы радоваться такому повороту событий, но почему-то бурного проявления чувств у меня этот факт не вызывал. Я представил себе, какие заботы посыплются на меня сразу со всех сторон. Но, на то я и король буду, чтобы все эти дела решать. Сапожник точит сапоги, дровосек заготавливает дрова, кухарка варит свое варево, а король управляет всеми ими – то есть, государством.
- Хотелось бы, Ваше Величество, – сказал как-то дон Ладре – видеть вас всегда таким, какой вы сейчас и не видеть таким, как… - он не решался заговорить о моем отце – как все эти люди, которым дана власть.
- Постараюсь, друг – ответил я тогда. А действительно, как сейчас кажется просто - не опуститься до уровня чревоугодника и распутника, когда молод и полон сил, и есть желание сделать что-то очень хорошее и запоминающееся.
В памяти навсегда мой отец застыл таким, каким я видел в последний день его жизни – недовольным, упрямым и жестоким…
К площади уже направлялись солидные толпы людей. Здесь были и благородные доны, и королевская гвардия, слуги и служанки, иностранцы всех мастей, милиция, простые люди – в общем, практически, весь город.
Толпа заполняла дальние ряды, как в древнем театре, освобождая место для арены, на которой должны будут разыгрываться дальнейшие действия.
Сегодня с утра, кстати, зашел доктор Будах, теперь он был любимым королевским лекарем. Он говорил о каком-то опыте, который ему довелось провести над человеком. Обещал показать результаты. Я верил, конечно, в его неиссякаемую, поистине магическую, врачевательную силу, но от его опытов над людьми голова шла кругом. По поводу каждого опыта можно было написать целые тома научных трудов. Доктор Будах всегда был спокоен как никто другой.
Сейчас же перед этой толпой он направлялся к нам, к будущему властителю Арканара и к существующей властительнице.
- Ваше Величество, позвольте перед коронацией, продемонстрировать вам – он поклонился – и всему арканарскому народу успешный результат опыта, проведенного мною. Этот опыт связан по пересадке гомеостазы и поистине удивителен.
- Доктор Будах, – не скрывая досады, сказала королева – а нельзя ли как-нибудь на другое время отложить эту вашу демонстрацию?
- Нет, Ваше Величество, - убедительно заговорил доктор Будах – никак нельзя. Этот опыт имеет самое большое значение для нашего государства сейчас. Именно здесь, и именно сейчас.
Доктор невозмутимо стоял возле Ее Величества, скрестив руки на животе и поглядывая большими спокойными глазами.
- Ладно – согласилась королева после секундного раздумья – показывайте ваш опыт.
- Отлично, Ваше Величество – потер руки радостный доктор Будах и закричал куда-то в толпу - эй, там, ведите его сюда!
Слева от толпы послышался шум. Доктор Будах быстрым шагом направился туда, и через мгновение из толпы выбежал какой-то человек. Сначала я не понял, кто это. Только приглядевшись, узнал святого отца из церкви напротив дома дона Ладре. Он бежал вдоль толпы и кричал:
- Юди, Юди! Я всех вас юбью! – что должно было означать «люди, люди, я всех вас люблю», но по причине отсутствия зубов у святого отца он не мог ничего внятно сказать. Говорили, что зубы ему выбили меднокожие варвары, которых он решил наградить своей миссией. Не получилось.
Выглядело все это очень комично. Бегающий перед толпой святой отец и гнавшийся за ним и пытающийся поймать доктор Будах.
С трудом отца поймали. Доктор Будах поклонился королеве:
- Как видите, операция по замене гомеостазы прошла успешно.
- В кого вы мне превратили святого отца, доктор Будах? – изумилась Ее Величество, хотя на лице ее играла улыбка.
- Это только первый опыт, Ваше Величество. Первый опыт. А первый блин, как говорится, комом.
Народ сменил угрюмые лица на веселые. Демонстрация доктора имела успех. И мне это было на руку. Я не хотел, чтобы люди с постными лицами пребывали на моей коронации.
Если вы думаете, что священник спятил с ума, а я так тоже подумал первоначально, то вы глубоко ошибаетесь, поскольку через несколько минут он был представлен нам в абсолютно спокойном состоянии и готовым к коронации. Дело в том, что при коронации перед возложением короны требовалось пройти обряд очищения перед церковью, отпускания грехов и благословения на добрую власть. И здесь священник играл главную роль.
Сейчас его помощница отсутствовала, и проводил необходимый обряд он один.
К церкви я шел один. В том смысле, что все держались от меня на почтительном расстоянии. Позади меня шла королева с телохранителем. Она держала корону и улыбалась. Может быть, тому, что пришел момент, когда все ее заботы о государстве свалились на мои плечи. Хотя хотелось бы думать, что это была просто радость за сына.
Святой отец первым подошел к алтарю. Здесь он опустился на одно колено перед большим крестом и показал мне жестом, чтобы я сделал то же самое. Непривычно мне было в положении стоя на одном колене, что неудивительно: короли никогда не преклоняли колен, колена преклоняли перед ними. Но перед богом можно и нужно было проявлять свою покорность. Церковь всегда сопутствовала государству. Так было заведено Пицем Первым и не мне это менять.
Вслед за святым отцом я стал повторять слова молитв и клятв перед богом. При этом мысли мои были где-то в стороне. Мозг воспринимал окружающее.
Вот стоит человек в синем плаще. Он смотрит не на меня, куда-то в сторону. Взгляд его задумчив. Какая то девушка схватилась ладонью за щеку – никак не может поверить, что такой молодой принц сейчас станет королем. Понуро смотрит в землю калика перехожий. У него посох, калика оперся на него. Какой-то благородный дон серьезно смотрит на меня. Он знает, что мне предстоит. Вдалеке маячит донна Мари. С кем-то весело обсуждает текущие события. Облокотившись на стену храма, церемониймейстер задумался о чем-то своем.
Священник сказал мне поцеловать крест, что я и сделал. После этого королевой на мою голову была водружена корона. Как будто непомерная тяжесть свалилась на меня в этот миг. Я чувствовал десятки глаз, направленных на меня, я чувствовал присутствие моего отца – с небес он наблюдал за мной с укором, как бы говоря: не годишься ты, сынок, в короли, я чувствовал накатывающуюся волнами ответственность за мое, наше государство.
Я поднялся с колена, медленно повернулся, и, стараясь не глядеть на народ, столпившийся у двери в церковь и на улице, вышел вон.
Сумею ли я оправдать возложенное на меня право управлять целым крохотным мирком со своими законами, со своими беспорядками? Я, сам еще не вышедший, из детского возраста попадал в положение родителя над всеми этими детьми, которые глядели сейчас на меня - жителями Арканара.
- Виват, король! – услышал я знакомый голос.
- Виват!!! – закричал народ.
Медленным шагом, понуро брел я во дворец мимо могилы моего отца, Пица Шестого.
Вдруг все шорохи внезапно прекратились. Исчезли звуки, как и не было их. Народ опускался на колени перед новым королем Арканара Кацем Первым. Это было такое невиданное зрелище, что на минуту я даже приостановил свой понурый ход и глянул в глаза всем тем, за кого всю мою жизнь теперь я буду в ответе.
Прямо передо мной склонились благородный дон и донна. Их лица были серьезны. Они глядели мне в глаза с надеждой. Никогда я еще не видел, чтобы практически весь народ Арканара ТАК мог смотреть, жадно поглощая взглядами нового короля.
Я продолжил двигаться ко дворцу. Народ молчал и молча провожал меня глазами. Когда я скрылся за воротами, я услышал только тихие позвякивания мечей и легкий шелест платьев по траве – народ вставал.
Не могу передать, что я чувствовал. Какую-то убийственную смесь взаимоисключающих вещей: радость, грусть, обиду, гордость, переживание, страх перед смертью, страх перед жизнью, благоговение, неверие…
- Ваше Величество – догнал меня дон Фернандо – гвардия желает прямо сейчас лично присягнуть вам на верность!
Я обернулся к нему и понимающе кивнул.
На площади народ совершенно не собирался расходиться. Все уставились на меня и на гвардейцев, полукругом стоявших прямо посередине этой самой площади, недалеко от могилы Пица Шестого.
- Ваше Величество, – торжественно провозгласил дон Фернандо – вы – наш новый король, наш новый властитель и поэтому гвардия, носящая гордое имя королевской сейчас принесет вам присягу.
- Ваше Величество, – сказал первый гвардеец и опустился на одно колено, за ним последовали вес остальные – клянусь в том, что с честью буду служить вам. Я отдаю вам свою верность и до самой смерти клянусь защищать Арканар и его короля.
Повисло молчание.
- Я принимаю вашу верность – сказал я, кивнув.
- Ваше Величество, - сказал второй гвардеец – своею жизнью я клянусь, что буду вечно служить вам верой и правдой, покуда смерть не настигнет меня. И я буду рад отдать за вас и за процветание Арканара свою жизнь.
Он замолчал.
- Я принимаю вашу жизнь – твердо проговорил я.
Третий гвардеец заговорил сразу же:
- Ваше Величество. Я отдаю вам свою честь, жизнь и верность. Я сделаю все для того, чтобы ни одна вражья морда не сунулась за границы нашего доблестного государства!
Я подумал. Для разнообразия хотел сказать что-нибудь вроде «я принимаю твою честь», но это бы звучало пошло.
- Я принимаю твою верность.
Слева из толпы вдруг вырвалась невысокая женщина в цветастом тюрбане. Меня тут же с левой стороны прикрыли несколько охранников.
- Ваше Величество, Ваше Величество, выслушайте меня! – закричала женщина, в которой я смутно узнал донну Агату, тетку дона Руматы – Вы должны выслушать меня прежде, чем произойдет непоправимое!
- Может быть, вы все-таки дождетесь, пока гвардейцы принесут мне присягу? – сурово заметил я.
- Дело не терпит отлагательства – проговорила донна Агата и сунула мне под нос, не выпуская из рук, листок бумаги.
Листок был обычных размеров – на таких часто письма пишут. Прожженные дырки должны были указывать на то, что его хозяйке приходилось туго. Синими буквами на белом было отчетливо выведено следующее:

Предъявитель сего действует от моего лица. Все, что он сделает, одобрено мною и сделано по моему приказу.
Император.

Вот это да! Я судорожно сглотнул слюну. Императорский посланник объявился! Донна Агата молниеносно спрятала бумагу под одежду, видимо опасаясь, что ее у нее отберут.
- Ну, – зло сказал я, мне все это начинало не нравиться – и что же вы хотите?
- Ваше Величество – высокомерным тоном продолжила донна Агата – вы понимаете, что я не стала бы останавливать принесение вам присяги, если бы не те обстоятельства, которые вынудили меня сделать это.
- Что же это за обстоятельства?
Надо сказать, что толпа молчала как мертвая, только изредка было видно, как кто-нибудь скажет на ухо что-то другому. Весь народ, министры, гвардия смотрели на меня и невежественно вмешавшуюся донну.
- Великий император, послал сюда меня, своего легата, чтобы я могла пресечь любые попытки измены империи. Ваша гвардия сейчас приносит присягу Вашему Величеству, но она должна также принести присягу и Его Императорскому Величеству, так как Арканарское королевство входит в состав его империи. Как это было и всегда.
Я немного растерялся. Да, я знал, что Арканарское королевство всего лишь вассал Империи, но порядки-то мы можем устанавливать свои…. Надо было потянуть время, пока я не соображу, что делать.
- Гвардейцы – сказал я, обращаясь к стоящим донам – вы раньше приносили присягу императору?
Гвардейцы один за другим недоуменно пожали плечами, а один ответил:
- Нет, Ваше Величество, никогда.
То-то меня и смутило. Если они никогда не приносили присягу императору, то почему они сейчас должны делать это? Попахивало имперской интервенцией, попыткой вмешаться в личные дела Арканара.
Гвардеец продолжал:
- Гвардия приносит присягу только одному человеку, которому служит. Она не может служить двум людям. Это внесет неясность в приказах, что равносильно отсутствию руководства.
- Ваше Величество – продолжала имперская посланница – вы сейчас должны очень хорошо подумать, чем примете какое-нибудь решение. Император надеется на вас, он признает новую власть в Арканаре, но хочет, чтобы вы не забывали и о том, что ваше государство всего лишь подданное государство империи.
И я подумал. Очень хорошо.
К моему уху наклонился первый министр:
- Ваше Величество, я советую вам проверить у нее документы.
Но я уже знал, что делать. Для себя я квалифицировал происходящее как попытку внести сумятицу в жизнь Арканара и пошатнуть основные принципы независимости. Поэтому я расценил все это, как злостную диверсию против власти. А большего и не надо.
- Капитан гвардии! – сказал я так громко, чтобы услышали все, находящиеся на площади.
Тот вздрогнул и подтянулся:
- Да, Ваше Величество.
- Скажите мне, пожалуйста, – я начал издалека – как называется ваша гвардия?
Дон Фернандо некоторое время обдумывал вопрос. Вопрос действительно был принципиальный и с маленькой хитростью.
- Гвардия называется королевской гвардией Вашего Величества – решительно сказал он.
Тогда я выждал паузу и громко сказал, обращаясь ко всем:
- Королевская. Этим все сказано. У гвардии может быть только один человек, которому она служит, и этот человек – король Арканара, то есть я.
Я посмотрел на донну Агату, чтобы увидеть ее реакцию на мои слова – это было важно.
В глазах донны Агаты мелькнуло выражение удивления.
- Ваше Величество, вы хорошо подумали? Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас вы противитесь воле императора, и это может привести к непредсказуемым последствиям?
- Да – твердо сказал я – отдаю. Разговор окончен. Проверьте у этой женщины документы – добавил я, обращаясь к министрам.
Гвардия стояла, застывшая на одном колене.
- Продолжим – сказал я спокойно, передавая свое спокойствие присягающим.
Четвертый гвардеец, прокашлявшись, проговорил:
- Ваше Величество. Клянусь своей жизнью верно служить вам.
- Принимаю твою верность – сказал я поспешно, ибо донна Агата начала кричать столпившимся арканарцам:
- Народ Арканара! Обратите внимание! Ваш король изменяет законам империи. Он пошел против императора, и вы соглашаетесь служить ему?
Разгоряченная было толпа снова затихла.
- Ваши действия – сказал я – квалифицирую, как попытку навести смуту в моем государстве. Уведите ее!
Кто-то бросился к ней, и кричащая донна Агата была препровождена почему-то в дом дона Ладре. Наверно потому, что стоял ближе всех.
Остальные гвардейцы быстро присягнули мне, и я отправился во дворец.
Усевшись на трон, заметил на столе полный беспорядок. Кубки, кружки и бокалы, тарелки, ложки были навалены, как попало. В ближайший ко мне бокал было налито вино, но вино я не любил с детства, и хотя очень хотел пить, решил подождать, когда сюда принесут нормальной воды. С употреблением горячительных напитков во дворце пора было заканчивать.
- Ваше Величество – ко мне подошел первый министр – имперский легат желает аудиенции с Вашим Величеством. Документы в порядке. Это действительно легат императора.
- А кто ж она? – спросил я удивленно.
Министр невозмутимо ответил:
- Я думаю, просто самозванка.
Я кивнул.
- Пусть заходит.
Министр вышел и через полминуты зашел вместе со статным человеком высокого роста, который держал в руках какие-то бумаги. С первого взгляда было ясно, что это вряд ли самозванец. Надо было узнать, чего он хочет. Но легат, не дожидаясь моего обращения, заговорил первым.
- Добрый день, Ваше Величество. Я ото всей души поздравляю вас со вступлением на престол, и у меня к вам будет всего один вопрос. Вопрос прямой. И я жду такого же прямого ответа. Да… или нет.
Легат выжидательно замолчал, потом сказал:
- Я могу подождать вашего ответа сколько угодно, Ваше Величество. Я понимаю, что сейчас у вас намечается празднество по случаю коронования, и ни в коем случае не собираюсь отвлекать вас от ваших дел.
Я подумал. Каков бы ни был вопрос, после случая с донной Агатой, я должен немного остыть. С чего это вдруг в Арканаре появилось столько легатов? Какой смысл? Когда умер король, и правительницей государства фактически стала королева-регентша, ни один здесь и носа своего не показал. Стоило только наследнику взойти на престол…
- Подождите чуть-чуть, вы правы, сейчас я немного занят, но не отходите далеко от дворца – я вас позову.
Легат поклонился:
- Я буду ждать, Ваше Величество, столько, сколько необходимо – и вышел.
Тут же в тронный зал вбежал человек и крикнул:
- Дон Рэба только что прошел через границу Арканара и приближается к дворцу! Ворота были открыты. С ним куча соанцев. Они вооружены.
Да. Чего и ожидалось. Нечему было удивляться. Час от часу не легче.
Министр наклонился ко мне и сказал:
- Ваше Величество, разрешите, я узнаю, с чем они пришли и в каком настроении? Похоже, теперь надежно охраняем будет только дворец, поэтому не советую вам сейчас покидать его.
- Идите - сказал я.
Министр вышел. Рядом со мной остался только дон Ладре, королева и пара гвардейцев. Я чувствовал себя как в осаде, когда нельзя выбраться из окружения, и ты сидишь и не знаешь, что ждет тебя впереди, победа или поражение.
Но рано было унывать. Со мною пока еще есть гвардия. В ней люди, принесшие мне присягу, и они будут защищать меня, пока сами не погибнут. Да есть еще дон Ладре – мой телохранитель.
За стенами дворца слышался нарастающий шум. Вошел министр.
- Ваше Величество, дон Рэба здесь. Он просит аудиенции с вами.
- А как настроены соанцы?
- Трудно сказать. Я не могу понять.
- Хорошо. Позовите сюда дона Рэбу. Одного.
Министр кивнул и вышел.
Да. Ситуация. Зачем он сюда припожаловал? Наверное, будет требовать от меня какой-то части власти, угрожая войной с соанцами, иначе, зачем он их сюда привел? Или они сами пришли?
Вошел дон Рэба.
Во второй раз жизни я видел его так близко. Только, в отличие от первого раза, сейчас я чувствовал полную власть над его судьбой. Он был у меня во дворце. По моему приказу его убьют немедленно, если только я этого захочу.
- Здравствуйте, Ваше Величество, – он вскинул руку в приветственном салюте и крикнул – служу короне!
- Здравствуйте, дон Рэба – сказал я как можно более вежливым тоном, хотя с таким человеком можно было вести себя по-другому. Но, я – король. Я должен быть выше личных симпатий или антипатий. И чего это, интересно, он хитрит? «Служу короне!», кто поверит в эту службу? Льстец несчастный…
Вслух же я произнес:
– Присаживайтесь. С чем пришли?
Дон Рэба сел на скамейку, поправил на носу очки и произнес:
- Ваше Величество, я вернулся, чтобы снова служить короне.
Я выждал многозначительную паузу, потом сказал:
- Куда же вы пропали в день смерти моего отца?
Дон Рэба ничуть не смутился:
- Ваше Величество, когда началась смута, меня могли убить. Я бежал от расправы над собой.
- И вы столько лет отсутствовали поэтому?
- Да, Ваше Величество. Только сейчас я могу чувствовать себя более менее спокойно. Когда во главе Арканара - Ваше Величество.
Опять льстит.
- Как же вы теперь собираетесь служить короне? – спросил я.
Дон Рэба, похоже, был удивлен моим непониманием:
- Так же как и раньше. Первым министром. Министром охраны короны.
Да он – нахал! Прийти сюда и сообщить мне прямо в глаза, что хочет стать опять чуть ли не вторым лицом в государстве.
Я поджал губы (взял пример с первого министра):
- Знаете, дон Рэба, не секрет, что народ Арканара, не очень-то любил вас при моем отце. Я думаю, что по старой памяти, не любит вас он и сейчас. И вы серьезно полагаете, что при таких обстоятельствах можно возродить министерство охраны короны? Пойти против мнения народа?
- Ваше Величество – возразил дон Рэба с достоинством – народ не может судить о том, что правильно для государства, а что нет. Свои обязанности я исполнял честно и добросовестно – я ловил шпионов и изменников государства…
- Вешали и жгли их…
- Да, но того требовали интересы государства.
- Знаете, дон Рэба – твердо сказал я – нам с вами не по пути. Первым министром я вас сделать не могу.
В правом ухе у меня послышалось:
- Ваше Величество, дон Рэба имеет большое влияние на некоторые прослойки народа, думаю, что надо дать ему какую-нибудь должность в Арканаре, подальше от дворца, например, охранять внешние границы. В противном случае, мы можем вызвать гнев соанцев…
Это было не кстати…
- Так как же быть, Ваше Величество? – спросил дон Рэба, тревожно вглядываясь мне в лицо.
- Подождите за воротами, дон Рэба, я решу, что с вами делать – жестко сказал я.
- Но, Ваше Величество, можете ли вы мне гарантировать безопасность?
- Могу. Вас не тронут… пока.
- Я верю Вашему Величеству. Ваше слово – закон для народа Арканара, и меня никто не тронет.
Дон Рэба поклонился и вышел. Первый министр подозвал капитана гвардии:
- Распорядитесь, чтобы дона Рэбу не трогали.
Тот отозвался:
- Хорошо, я скажу гвардейцам.
Дон Фернандо повернулся и вышел вслед за доном Рэбой.
Необходимо было срочно узнать, что же хочет от меня император, чтобы вынести четко оптимальное решение по поводу бывшего министра охраны короны.
- Позовите сюда имперского легата! – крикнул я.
Через минуту легат вошел и поклонился:
- Ваше Величество.
- Задавайте вопрос – сказал я незамедлительно, кинув взгляд на первого министра.
- Хорошо. Вопрос такой, Ваше Величество. Считает ли себя Арканарское королевство подданным империи или объявляет себя мятежником?
Наступила тишина. Было лишь слышно, как за воротами кто-то переговаривается. Ответ был готов. Тут думать было нечего. Арканарское королевство всегда было подданным империи, и я не имел ничего против, чтобы оно таким же и оставалось, благо император не лезет в наши дела. Так что…
- Ответ однозначный, легат, – промолвил я – Арканар является подданным империи.
Легат улыбнулся:
- В таком случае, Ваше Величество, император присоединяется к моим поздравлениям и желает вам долгого и счастливого правления.
Я был рад, что император показал себя хорошим правителем и не поднял руку на Арканар. Тогда к чему этот фальшивый легат – донна Агата?
- Скажите, легат, эта женщина, которая сейчас под стражей – она тоже представилась мне легатом…
- Эта мятежница будет сурово наказана в метрополии – посерьезнел легат – я заберу ее отсюда и отвезу на справедливый имперский суд.
Я удовлетворенно кивнул. Ну, если так…
- Спасибо, легат, вы можете идти.
Легат поклонился и вышел.
Теперь мне нужен был правильный совет.
- Скажите – обратился я к первому министру, – каково сейчас настроение у соанцев?
Тот кивнул и вышел. Через некоторое время вернулся и сообщил:
- Непонятно, Ваше Величество. Я опять ничего не могу сказать. Вам придется не рассчитывать на это. Сейчас все будет зависеть только от вас.
Я вспомнил, что читал в древних книгах о политике. Одна голова – хорошо, а советом людей разных сословий пренебрегать не стоит.
Как раз такие люди здесь и были.
Королева – высшее сословие. Ее телохранитель – человек практически из народа. Министр – хороший советник. Дон Ладре – среднее сословие. Гвардейцы – благородные доны, но стоящие близко к народу, и знающие, чего он хочет.
- Ваше Величество – обратился я королеве – как вы думаете, что нам делать с доном Рэбой?
- Убить – ответила немедленно Ее Величество – заманить и убить. Сейчас он вроде как под защитой твоего слова, Кац, но это тебе и на руку. Будут легче от него избавиться. Хочешь, позовем его во дворец, и тут его тихо прикончат.
- А как же мое слово? Что же, оно ничего не стоит?
Королева пожала плечами.
- А вы что думаете? – спросил я министра.
- Думаю, что и раньше. Отправить его на внешние границы Арканара. Пусть там, подальше от дворца, он служит короне. Таким образом, он не сможет навредить здесь, у нас будет время ему помешать, и люди, верные ему, останутся довольны.
- В Ирукане не любят его – сказал кто-то из гвардейцев – им не понравиться, что опальный министр встал у стен Арканара. К тому же, так ли хорошо будут защищены границы, если он будет ответственен за них?
- Я думаю, он постарается, – молвил первый министр – чтобы доказать верность короне.
- Хорошо – сказал я – А что думает дон Ладре по этому поводу?
Дон Ладре поморщился и сказал:
- Кучу зла принес народу дон Рэба, и если он будет подальше от Арканара – народ будет дышать спокойно, если же он будет здесь, могут возникнуть беспорядки. Мое мнение – выслать его навсегда за пределы Арканара. Не убить – просто выслать.
Первый министр повернулся к королеве и сказал раздраженно (я первый раз видел его таким):
- Почему это, Ваше Величество, вы считаете, что дона Рэбу следует убить?
- Потому, что это мое мнение такое – тоже стала нервничать королева…
Так. Основное мнение лежит, как я понимаю, на мне. Нелегко быть государем, правильно говорила королева. Тяжел трон. Здесь нужен какой-то компромисс. А Ее Величество, сколько ее помню, все время мечтала убить дона Рэбу. И чем он только ей так не пришелся?
А что, если сделать так, чтобы и соанцы не обиделись, и народ Арканара не страдал от присутствия дона Рэбы? Попробую-ка я все-таки его выслать, но так, чтобы никто не подумал, будто я его думаю обидеть. Все-таки, такой человек! – как говорил один мой знакомый из Соана.
- Сделаем вот что.
Я дождался пока на меня падут все присутствующие глаза и сказал:
- Я вышлю дона Рэбу из Арканара. Но не навсегда. А на полгода. Пока ситуация не улежится. Через полгода все будет по-другому. Возможно, что-то поменяется. Ну а пока дон Рэба не сможет нам навредить. И соанцы особо не рассердятся на нас за своего кумира.
Все многозначительно молчали.
- Склоняюсь перед вашей мудростью, Ваше Величество – произнес, наконец, первый министр – мне самому ему сообщить, или вы сами?..
Король не должен бояться кому бы то ни было сообщать плохие новости.
- Я сам. Позовите сюда дона Рэбу.
Кто-то из гвардейцев кинулся исполнять приказание, и через некоторое время дон Рэба опять предстал перед нами.
Присутствующие терпеливо ждали развязки.
- Дон Рэба – начал я, поджав губы – я решил вас выслать из Арканара.
Тот чуть дернул головой.
- Не навсегда. Я высылаю вас на полгода с тем, чтобы обдумать вашу дальнейшую судьбу здесь, в Арканаре. Полгода вам придется потерпеть.
- И какой же статус будет у меня, Ваше Величество? – угрюмо спросил дон Рэба – изгнанный министр?
- Почему же? Вы просто временно отдыхаете в другом государстве. Например, в Соане. У вас же там есть друзья?
- Причем тут друзья? – обиделся дон Рэба – вы изгоняете меня из Арканара…
- Я не изгоняю вас, я даю время нам всем, чтобы обдумать ситуацию.
Дон Рэба помолчал.
- Я все понял, Ваше Величество.
- И торопитесь, дон Рэба, я не смогу уже гарантировать вам безопасность.
- Хорошо.
- Вы можете идти.
Дон Рэба кивнул.
- До свидания, Ваше Величество.
Дон Рэба вышел. За ним осторожно выбрался один их гвардейцев, сказав:
- Прослежу, действительно ли он покинет Арканар.
Мы переглянулись. Но отдохнуть мне не дали.
- Ваше Величество, к вам представитель ордена – сказали от ворот.
- Блин – выругался я по-соански. Блин означал тонкую лепешку, – пусть зайдет.
В темное помещение тронного зала вошел не менее темный человек. Он был в сутане, но не такой, как принято в Арканаре, а скорее более похожий на обычную одежду. Наверное, теперь так принято в империи.
- Добрый вечер, Ваше Величество – сказал человек.
- Кто вы? Представьтесь – сказал я.
- Отец Раймонд. Святой орден.
- Так. Что же вы хотите, отец Раймонд?
- Ваше Величество, святой орден со своей миссией хочет обосноваться в Арканаре. Он несет слово божье и веру во всевышнего. Борется с еретиками и неверием. В Арканаре очень много еретиков, мы это видим. Будет ли нам позволено сделать здесь резиденцию нашего ордена?
К моему уху тут же наклонился вездесущий советник:
- Ваше Величество, не более трех представителей. Иначе, эти имперские выходцы могут вмешаться ненужным образом в нашу политику. Король должен быть сильнее церкви.
- Отец Раймонд, я разрешаю вам делать здесь свою резиденцию, но число ваших представителей должно быть не более трех.
- Хорошо, Ваше Величество – согласился отец Раймонд – будет по-вашему.
Он ушел.
- Посмотри настроение соанцев – обратился я к советнику.
- Настроение соанцев очень довольное – ответил тот по возвращении с площади – они славят короля, а некоторые из них даже изъявляют желание присутствовать на празднестве по случаю коронации.
- Это здорово. Но скажи, у них же оружие, не может возникнуть какой-нибудь неприятной ситуации в таверне или в местах массовых гуляний?
- А мы, Ваше Величество, распорядимся так: каждый приходящий иностранец будет сдавать свое оружие при входе на основные места гуляний.
- А это не обидит их? Они могут сразу подумать, что мы им не доверяем, а от этого будет только хуже.
- Оружие, Ваше Величество, мы оставим только у королевской гвардии, остальные будут гулять и веселиться без оного. А королевская гвардия все время обязана носить оружие, так как защищает короля.
- Согласен. Тогда начинайте пир, и пусть никто не будет обижен.
Министр с королевой удалились, а за ними подтянулись и все остальные. На определенный момент мне даже показалось, что и охрана с ворот снялась и откатилась в таверну.
Дон Румата хотел было сегодня сделать там грандиозный вечер для себя и своих друзей, только его настоятельно попросили о том, чтобы вечер был для всех и в честь коронации короля. Он не мог не согласиться.
Со мной стоял рядом дон Ладре, и жизнь расцветала перед моими глазами. Казалось, теперь пойдет все иначе, не так, как было, а так, как надо. Верилось в лучшее. Мои наивные желания сделать Арканар счастливым городом начинали обретать явственные очертания. Они уже были почти осязаемы…
- Ваше Величество…
Я вздрогнул от неожиданности. Рядом со мной стоял церемониймейстер, весьма неприметная личность.
- Ваше Величество, я хотел бы знать, я до сих пор остаюсь вашим церемониймейстером?
- Да, конечно, ты мне нужен. Сейчас в таверне идет пир в мою честь, я и сам туда сейчас пойду, и скоро будет бал. Ты должен будешь заняться этим.
- Хорошо, Ваше Величество, – сказал тот и добавил – сразу после вашей коронации молодые жених и невеста захотели тут же обвенчаться.
- Замечательно… - порадовался я за неизвестных жениха и невесту.
- Они хотели бы засвидетельствовать свое уважение к вам, они пришли и ждут около ворот – закончил церемониймейстер.
- Так впустите же их! – нетерпеливо вскричал я.
Вот оно как. Только короновался, а теперь еще и свидетелем первой свадьбы побывать доведется.
Молодые тем временем вошли. Это были одни из знакомых мне дон и донна.
- Ваше Величество – поприветствовал меня дон и поклонился. То же сделала и его невеста. Потом дон сказал:
- Ваше Величество. Мы поздравляем вас с коронацией и с глубоким сердцем хотим засвидетельствовать перед вами свое почтение.
Я молчал и улыбался. Церемониймейстер склонился к моему уху и громко прошептал:
- Вам нужно поздравить их и поднять за них бокал вина.
Я улыбнулся молодоженам еще раз и сказал, немного смущаясь (не каждый день присутствуешь на свадьбах):
- В свою очередь и я хочу поздравить вас. Надеюсь, что ваша жизнь будет радостной и счастливой. Живите вместе и не ссорьтесь, короче.
Дон с донной засмеялись.
Я стоял как дуб и не знал, что сказать еще.
- Тогда, Ваше Величество, не смеем более отвлекать вас от государственных дел. До свидания.
Церемониймейстер тут же сильно занервничал и сказал мне на ухо:
- Ваше Величество! Бокал вина не выпили за молодых!
Я судорожно спохватился.
- Э-э! Эй! – супруги обернулись – подойдите сюда. Еще не все. Я выпью за вас этот бокал.
Второпях подхватил со стола ближайший бокал, надеясь, что там хотя бы не ируканское шипучее. Там было соанское горючее. Бр-р-р! Противно.
Я поморщился и отхлебнул треть бокала. Улыбнулся. Молодые тоже улыбались. Наверное, со стороны выглядело очень комично, как я пью. Я кивнул им.
- Поздравляю вас еще раз!
Они поклонились мне.
- Спасибо.
И вышли.
Их место сменила королева с министром.
- Ну что, Ваше Величество. Все готово. Пора идти на пир. Вас только все и ждут. Как главного виновника торжества.
- Отлично. Иду – сказал я и тут же почувствовал, как меня изрядно пошатнуло – или почти иду…
Неужели от маленького глотка меня уже так развезло. Правду говорят бывалые люди: больше пьешь – медленнее пьянеешь.
Вдруг страшная мысль на миг поразила меня. А вдруг меня отравили?! От этой мысли даже живот скрутило. Но тут же стало опять хорошо.
А куда смотрит мой телохранитель, когда король пьет вино? Да он должен первый попробовать его.
Отчего-то я ужасно разозлился на дона Ладре:
- Дон Ладре. Вот вы мой телохранитель…
Тот кивнул, не понимая еще, куда я веду…
- А я пью вино…
Тот снова кивнул. Нет, он все еще не понимает…
- Так почему же ты, как телохранитель, не пробуешь вино перед тем, как его выпить мне. А если меня отравят?
Видать, я разозлился не на шутку, иначе, зачем это дону Ладре нужно было вырывать из моих рук бокал…
В этот момент я почувствовал, как ноги мои перестали чувствовать опору под собой, и я стал медленно валиться на кресло, еще ничего не понимая.
- Кац! – закричала королева – ты сломаешь трон!
Я слышал, как рвется дорогая ткань на месте, где я только что сидел, и куда теперь падало мое обессиленное вмиг тело.
- Мама, что со мной?! – хотел закричать я, но услышал только свой тихий хрип. Я больно ударился головой об пол, и вмиг наступила темнота.
Но до того, как мои глаза окончательно закрылись, я увидел, как дон Ладре опрокинул остатки бокала в себя…

- Я умер?
- Еще нет, но очень скоро умрешь, и ничто тебя не спасет.
- Но я так мало успел сделать, да, практически ничего. В конце концов, я еще слишком молод, чтобы умирать!
Слова эхом разносились у меня над головой. Я не видел, с кем я говорю, кто мне отвечает. Я не понимал даже, где нахожусь. Серый полумрак окружал меня, и я понимал, что это – вечность.
А бог, или кто-то на его месте просто ответил мне:
- Твое время пришло. Ты сам его выбрал. Когда выпил яд.
Полумрак рассеивался, и я начал парить над дворцом. Это было так здорово и приятно, что уже не думалось о смерти. В этот момент я мог все. Я видел все. А меня никто не замечал.
Вон пытаются реанимировать (соанский так и прет!) моего верного телохранителя. Доктор Будах собственной персоной пытается применять какие-то порошки, пилюли, неизвестные мне приспособления. Но тот что-то не хочет оживать.
Во дворце королева немедленно собирает совет министров. Я слышу слова:
- Некогда хоронить. О живых надо думать!
С обидой понимаю, что это обо мне. Ах, мама, мама, ты никогда не относилась ко мне как к родному. Подчас, я даже думал, что бог все перепутал, и я не должен был быть твоим сыном. Но дела и творения бога обсуждать крамольно…
Серая пелена опять обхватила меня плотно со всех сторон. Я последний раз взглянул на дворец, на умирающего медленно и неотвратимо дона Ладре и растворился в тумане вечности.

Песня-Некролог

В зловещем мерцанье сотен свечей,
В багровом закате сумрачных дней
Стоишь в окруженье людей…
Нету врагов здесь, нет и друзей,
Нет обретений, нет и потерь,
И в жизни лишь одна цель…

В стенах родной страны, миром вознесены,
Встанут все, кто может драться.
После нежданных бед, после былых побед
Славь времена принца Каца!

Не все было так, как того ты хотел,
И мир сохранить ты не сумел,
Но многое все же успел…
Поднял страну в иноземных глазах,
И не забыл о народных врагах –
Разбил все планы их в прах!

В стенах родной страны, миром вознесены,
Встанут все, кто может драться.
После нежданных бед, после былых побед
Славь времена принца Каца!

Некому было тебя хоронить,
Когда пришло время яду испить.
Господа поздно молить…
Кто предпочел все просто забыть,
Тихо, как встарь по течению плыть.
Так просто надежду убить!

В стенах родной страны, миром вознесены,
Встанут все, кто может драться.
После нежданных бед, после былых побед
Славь времена принца Каца!

Прошло два года.

Часть вторая. Взгляд из провинции.

Меднокожие оживились.
- В вашем языке, наверно, и слова-то такого нет – дон Рэба – смеялся дон Доминик.
- Слющай, щто ты говорищь – удивлялся в ответ шаман – дон Рэба, дон рыба, какая разница? У нас есть только два слова: еда… и не-еда. Ха-ха-ха!
Теперь засмеялись все. Немногочисленные соанцы, просто бродяги и два дона, неблагородных, но вполне состоятельных.
Ночной костер слабо разбрасывал тени. Они шевелились, словно чудища из какой-то страшной сказки. И непонятно было, что здесь, как раз посередине между Ируканом, Арканаром и Соаном делает этот уютный бивак.
Но люди здесь собрались интересные. Даже меднокожие припожаловали.
- Так что сейчас творится в Арканаре? – спросил кто-то из соанцев.
- Жуть, что творится – охотно отвечал бродяга – Дон Рэба снова у власти. Королева исчезла. Неизвестно, убили ее или она успела скрыться.
- Так в Арканаре правит этот лавочник и невежда – дон Рэба? – осведомился дон Доминик, хотя уже и так это знал.
- Вроде того – отозвались у костра.
- А и нам тоже хорошо – загалдели варвары – у ворот никого нету, проходи – не хочу, два раза уже в город бегали. Говорят, сегодня ночью будет красивое факельное представление. Шаман пойдет посмотреть.
- Надо и нам, пожалуй, сходить – загорелись соанцы.
- Мы с вами пойдем – сказал дон Пацифик, приятель дона Доминика – все равно туда путь держим.
- А вы зачем?
- Дядюшка мой – заговорил дон Доминик – помереть изволил. Теперь еду вот в его столичное поместье.
- А, хорошее дело…
- Может, жену себе найду. Дядюшке-то не повезло. Только захотел жениться на своей донне Мари, как тут же и отошел в мир иной…
- А, может, он специально отошел, лишь бы не жениться – рубанул кто-то, и весь бивак оглушительно захохотал.
- Телохранителем был у короля нового, Кацем кликали, так вместе с ним и помёр.
У костра замолчали. Несправедливая и преждевременная смерть Каца Первого тогда надолго омрачила умы не только жителей Арканара, но и государств-соседей.
- Что же делать – вздохнул кто-то – всегда говорили так: король умер – да здравствует король.
- Высоко он поднялся – вот больно и падать было – заметил дон Доминик – И дядюшка тоже. Из нашего рода так близко к королю еще никто не подбирался, как дон Ладре. Вот и получилось, как в поговорке.
В ночном лесу, не принадлежавшем ни к одному из государств, вели беседу люди, принадлежавшие разным государствам. Странно было наблюдать такое. Уют, создаваемый костром, распространялся на всех присутствующих мягким спокойствием.
Только раз это спокойствие и таинственность были нарушены, когда к костру внезапно подошел человек. Он был одет в темный плащ с колпаком, за которым практически не было видно лица. Но лица, знающие арканарскую знать, могли бы узнать в этом человеке дона Мартина.
- С чем пришли, путник, с добром, аль со злом? – спросил кто-то.
- Спасаю принца – коротко ответил дон Мартин.
Из темноты показался еще один человек. Стараясь, как и его спутник, скрыть лицо под накидкой, он, тем не менее, изредка порывался поглядеть на странную компанию. Поэтому очень скоро стало ясно, что это юноша. А уж когда дон Мартин признался народу, что это принц, всем сразу стало понятно, кто это.
Это был небезызвестный принц Поц, сын Пица Шестого и брат Каца Первого, безвременно почивших на своем королевском месте.
Понятно было и почему он скрывается. В городе (имеется в виду Арканар) безумствует дон Рэба, ярый противник королевской семьи. Неудивительно, что принц находится в бегах. Оставалось только уповать на расторопность и осторожность тех, кто хотел его спасти.
Сам же принц не выглядел испуганным или растерянным. Он пребывал в своем уже привычном состоянии вечной меланхолии, и те, кто знал его с детства, принимали это за нормальное дело.
- Ну что же, - с бревна поднялся один из сидящих – пора и в Арканар.
- Пора – согласились некоторые.
Дон Доминик и дон Пацифик поднялись как по команде одновременно и присоединились к отправляющимся. Надо сказать, что собиралась достаточно внушительная толпа тех, кто хотел глянуть, как резвится павший Арканар. Павший под гнетом дона Рэбы. Естественно двум донам тоже не хотелось пропускать такое мероприятие, тем более что, собственно, в Арканар они и направлялись до того.
Пожалуй, стоит немного рассказать об этих двух неблагородных, но гордых донах. Дон Доминик и дон Пацифик – соседи. Их владения находятся в провинции. То есть на землях, формально принадлежавших только их непосредственным хозяевам. Да, собственно истинным хозяином является дон Пацифик, поскольку дон Доминик – вассал и владения его вассальные. Соседи они дружные, не раз выручали друг друга. И когда пришла первая весть из Арканара о том, что дон Ладре, дядюшка нашего дона Доминика, умер, дон Пацифик долго уговаривал его съездить в столицу и хоть побывать в доме родственника. Но дон Доминик противился, поскольку сильно прикипел к своим родным землям. Возраста они были примерно одинакового, росли вместе, поэтому неудивительно, что когда свергли королеву и положили крест на королевскую власть в Арканаре, доны (опять же одновременно) приняли единогласное и вместе с тем безумное решение: ехать куда глаза глядят и искать наследника престола – пока еще живого принца Поца, сделать все для того, чтобы возвести принца Поца на его законное место, бишь на арканарский престол.
Идея сумасбродная, не так ли? А доны, не долго мешкая, взяли и поехали. Претворять в жизнь свой план. Захотели стать спасителями родины. Захотели прогнать « этого лавочника и самозванца», по словам дона Доминика, с земли арканарской.
Поэтому они здесь. Дон Доминик одет по-простому, скажем так, не совсем знатно (под стать своему общественному положению). А вот дон Пацифик – тот просто щеголь! Вырядился как благородный и чинно вышагивает рядом со своим другом.
Дон Доминик вооружен ножом, дон Пацифик – своим голосом. В его владениях его дом за версту стараются обходить все люди, собаки и прочая и прочая. Потому что тот так громко смеется, что смех его подобен грому среди ясного неба, а разговор напоминает перекличку в порту, где шкиперы дерут глотки, выплескивая в рупор бранные слова.
Подбираясь к воротам Арканара, некоторые уже по десятому разу навернулись на огромных корневищах, торчащих из земли, как руки неведомых чудовищ. Страшновато, особенно ночью.
Ворота Арканара были, мягко сказать, в плачевном состоянии. То есть попросту были снесены с петель и валялись неподалеку. Видимо незадачливые воры бросили их, справедливо полагая, что это они не продадут.
Еще не заходя за официальную границу Арканара, путники услышали громкие и радостные крики и увидели мерцание неба. Над городом стояло зарево, вызванное десятками факелов и свечей. Все были на площади святого Мики – так вроде она называлась всегда.
Кого здесь только не было! Больше всего, конечно, простого народа. Благородные доны все куда-то подевались. Народ резвился и гулял. Среди толпы можно было разглядеть даже знаменитейший шотландский ансамбль – «Мак-Нитофон». Тот исполнял в самых разных местах популярную музыку. То и дело слышались витиеватые штрихи скрипки, мощные аккорды лютни и тоскливые переливы флейты.
- Ох уж эти вездесущие шотландцы – сказал дон Доминик – так и лезут везде. Вот теперь и здесь мы наблюдаем плавное втекание их в наш народ.
На площади позади сгоревшего сооружения прыгали, соревнуясь друг с другом в ловкости, четыре человека с факелами. Что они с ними вытворяли – не передать!
У двух из них были палки, по обеим сторонам от которых за веревки были привязаны факелы. Вращая их с огромной скоростью, кудесники добивались непрерывных замысловатых фигур в воздухе, что явно показывало их мастерство.
У двух других факелы были в руках. Те вертелись с ними, как заведенные.
Народ плясал под веселые и живительные звуки «Мак-Нитофона» прямо рядом с кудесниками. Те все время просили их отойти подальше, поскольку горение факелов требовалось обновлять, и была опасность загорания одежды у кружившегося рядом народа.
Народ же не слушал: то и дело отскакивал подальше, а потом снова приближался.
Скоро танцы сменились не менее притягательным делом.
- А сейчас – выкрикнула девушка из толпы – мы играем в игру… Ируканский ручеек!!!
Народ радостно завопил. «Мак-Нитофон» стал играть еще громче.
На середину площади выбежали несколько пар и образовали классический ручеек. Под музыку пары сходились и расходились.
- Еще, еще! – закричала та же девушка – почему так мало людей? Ну же, юноши и девушки! Что же вы? Вливайтесь в наш ручеек.
Еще одна парочка скользнула на середину и присоединилась к игре.
- Выше поднимайте подолы, а то наступят ногою, и вы лишитесь части своей одежды!
- Правильно – вдруг закричал дон Пацифик (а уж кричать-то он умел – никто не перекричит!) – выше подолы, еще выше!
И он заржал как табун коней – так, что народ наградил его недоуменными взглядами.
- Эх, дайте мне девицу и резвости чуток! – кричал развеселившийся дон Пацифик.
Факельное мероприятие прекратилось, ручеек же наращивал свою мощь.
- Больше, больше – кричала ведущая – молодой человек, что это вы смотрите на девушку, как на памятник? А ну, хватайте ее и к нам!
Дон Доминик вернулся своему товарищу с одной парой, которая по каким-то причинам не пожелала принять участие в игре.
- Смотрите, любезный дон Пацифик, это Тандор и Яса. Знакомьтесь. Жильцы дома моего дядюшки.
Дон Пацифик чуть наклонил голову, Тандор и Яса легкими поклонами поприветствовали неблагородного дона.
- Вы идете? – осведомился дон Пацифик.
- Мне туда не хочется – сказала Яса – не люблю целоваться с кем попало.
Она нежно глянула на Тандора.
- А мне, в общем, все равно, но у меня уже есть девушка, и я целуюсь только с ней.
Недалеко раздавались возбужденные крики на ломаном арканарском.
- О, вот и меднокожие явились – заметил дон Пацифик – истинно в Арканаре, никто и ничто не охраняется. Вот времена настали!
- Что же вы хотели – охотно откликнулся дон Доминик – когда у власти стоит не король…, не наследный принц, а, кто бы вы думали?
- Кто?
- Этот ничтожный лавочник и интриган – дон Рыба… то есть, конечно, дон Рэба.
Невдалеке послышалось:
- О! Ми давно уже хотэли скушать этого дона Рэбу…
Шаман развлекается.
Дон Пацифик подошел поближе к меднокожим. Раньше, бывало, их побаивались, но потом, поразмыслив здраво, решили, что каждый выживает, как может. Меднокожие варвары, может, тоже не хотели есть людей, просто у них такая традиция. Потом с провинциями у них налажены хорошие отношения…
- Смещно. Идут по лесу. Пятеро. Нас совсем нэмного. Три человэка. Те были просто ученые. Сначала решили их нэ трогать. Потом думаем: почему нэт? Они даже почти не сопротивлялись. Как так можьно? За то, щто такие слабые – убили их и съели. Один, по-моему, убежяль.
Обстановка на середине площади святого Мики разогревалась. Ируканский ручеек, стремительно передвигаясь сам в себя, был очень коварен. Попавший туда человек должен каждый раз останавливаться перед опущенными руками и целоваться со своей избранницей. Кому-то, конечно, это было приятно, но дон Пацифик, уж насколько он был умудрен провинциальными игрищами – от такого зрелища предпочел держаться подальше.
- Ну и нравы! – хохотнул он – Человеки целуются! Вы только посмотрите!
И он опять страшно захохотал.
- Любезный дон Пацифик, – улыбнулся Тандор – вы могли бы смеяться не так громко, а то люди вас шарахаются.
- Люди…. Люди? Да разве это люди? Они просто сидят под каблуком у этого поганого лавочника, как говорит мой друг – дон Доминик.
Хохот раздался снова. Народ опять стал оборачиваться. Тандор махнул рукой, решив видимо, что себе дороже будет спорить с этим провинциальным доном. Только Яса сказала:
- Как вам не совестно, дон Пацифик. Здесь все-таки не ваша провинция.
- Вот именно, что здесь не провинция. А кто мне может запретить немного посмеяться? Вы не находите, что все это очень смешно?
И он опять страшно захохотал. Тандор с Ясой испарились.
- Представляете, дон Пацифик, - сказал вдруг дон Доминик – только что я нашел слугу дона Ладре. Это Тэм. Все время мечется со своими сестрами. Мечтает отдать их замуж. Кажется, сейчас он договаривается об этом с шаманом.
- Забавно. Это повод, чтоб посмеяться – ответил тот и хотел немного расхохотаться, но дон Доминик сказал:
- Не надо смеяться. Боюсь, здешние жители неправильно нас поймут. Решат, чего доброго, что вы – сумасшедший.
- А я и есть сумасшедший – сказал с удовольствием дон Пацифик и все-таки захохотал.
Рядом стоял святой отец и улыбнулся.
- Я понял, друзья мои, что вы из провинции…
- Да, вы правильно поняли, святой отец.
Священник был одет немного странно для провинциального пастора, но, может быть, вполне нормально для города.
- Понимаете ли, господа благородные доны…
- Мы вовсе не благородные… - поспешил возразить дон Пацифик – благородные живут в Арканаре. А мы так…
- Неважно. Важно то, что орел наш ощипанный дон Рэба не смеет и носа высунуть из дворца. Такое ощущение, что страна впала в анархию. Но все же, несмотря ни на что, народ веселится, а веселье – это признак того, что он доволен. Только чем же здесь быть довольным? Тем, что эта серая шваль, негодный пакостник и самозванец сидит на троне? Кто управляет страной?
- Я вижу, что не все поддерживают этого лавочника – довольно заметил дон Доминик – мы-то только приехали. Всю мою сознательную жизнь в стране была власть. Королевская. Теперь узнаем, я и мой друг, что серая шваль, как вы точно выразились, опять здесь. Выводили ее, выводили, да видно до конца не вывели. Принц Кац, вечная ему память, выслал этого позорника из Арканара - дядюшка мой был при нем телохранителем, он писал мне – и что теперь? Теперь принц Поц – законный наследник престола, скрывается в неизвестном направлении, а самозванец на троне!
Такие совместные излияния еще долго наполняли ночь то тут то там. «Мак-Нитофон» играл уже что-то очень знакомое. Какую-то провинциальную песенку.
- Присоединяйтесь, господа, не стойте истуканами – кричала ведущая – вон девушка стоит…, что же вы медлите?
Дон Пацифик поглядел внимательно и увидел одиноко стоящую девушку. У нее на лице было написано, что она хочет тоже влиться в этот шаловливый ручеек. Он оглянулся вокруг и увидел, что, вроде, никто больше к ней не собирается. К такой красивой особе никто не придет на помощь? Нельзя допускать такого!
Дон Пацифик резво подскочил к девушке, улыбнулся ей и потянул за руку. Вдвоем они буквально втекли в игру, и увлекаемые течением, которое тут же разделило их, стали полноправными ее участниками.
Больше ее дон Пацифик не видел. Он выбрал себе первую избранницу, и их тут же остановили. Девушка зажмурила глаза, и дон Доминик, замирая от давно забытых, но вновь возрождающихся чувств, поцеловал ее в щечку. Скромно и со вкусом. Избранница открыла глаза, которые показались дону Доминику глубокими, как колодец, что у него дома, и улыбнулась. Да! Так можно жить.
Со следующей избранницей ему не повезло. То есть, может быть, и повезло с городской точки зрения, но никак не с провинциальной. Ему попалась ведущая игры.
Проскочив несколько первых пар, наша пара остановилась у сомкнутых рук.
- Целуйтесь, целуйтесь – закричали люди.
Ведущая буквально впилась своими губами в губы не ожидающего такой напористости дона Пацифика.
- Это не по-настоящему – закричали снова и настойчиво потребовали – целуйтесь как следует!
- Как это, как следует? Мы уже поцеловались! Пропустите – сказала пара дона Пацифика.
- Не по-настоящему. Надо более патриотически!
- Ах, патриотически…
Девушка метнула взгляд на стоящего в растерянности дона и вдруг буквально сожрала его поцелуем.
У бедного дона Пацифика от такой атаки даже закружилась голова. Он не был готов на столь откровенные действия со стороны своей пассии, хотя, казалось, что тут такого? Вконец растерявшийся дон даже не ответил на поцелуй.
- Ты не умеешь целоваться – заключила на весь ручеек ведущая, – придется тобой заняться всерьез.
Во-во, уже и угрозы пошли. Расставшись как можно скорее со своей парой, дон Пацифик старался боле в ручейке с ней не встречаться, поскольку было еще несколько случаев, когда его пару останавливала эта настырная и бесцеремонная девушка и заставляла целоваться «максимально патриотически», то есть взасос.
В общем, дон Пацифик был не единственным, на кого обрушилась мощь ведущей девушки. Под раздачу попали также и Тандор с Ясой. Разделенные люди были попросту обречены на патриотические засосы, что явно нравилось Тандору и не нравилось Ясе. В одном мы все сошлись – надо подальше держаться от одержимой патриотки.
Выбравшись через некоторое время из порочного ручейка, дон Пацифик сразу столкнулся со своим повеселевшим от общей радости другом.
- А вы шалун, дон Пацифик – улыбнулся дон Доминик.
- Что такое? – не понял тот.
- Знаете, кого вы прихватили в начале?
- Чего? – дон Пацифик никак не мог прийти в себя.
- Чего-чего…. Когда пошли играть в ручеек, кого схватили, знаете?
- Кого?
- Хм. Самую красивую девушку в Арканаре.
- Неужели? – дона Пацифика уже было ничем не удивить.
- Ага. Я и сам, признаться, было хотел, но вы опередили меня…
- Вот как!
- Да. И знаете…. Местные доны говорят между собой, что эта девушка как две капли воды похожа на пропавшую донну Анну. А как поет! Ей-богу, мне пригрезилось, что это и есть донна Анна, я видел ее на портретах…. Но мне сказали, что такого быть не может. Донна Анна или умерла или пропала. Канула в вечность…
Из ируканского ручейка вылетели по одному Тандор с Ясой. Яса плевалась.
- Фу! Тьфу! – только и говорила она.
Тандор поспешил узнать, в чем дело.
- Меня заставили целоваться.
- И чего? – не понял Тандор.
- Взасос…
- Меня тоже.
- Меня заставили целоваться взасос с девушкой. Фу! – настроение Ясы было необратимо испорчено.
- Ну, я не могу сказать, что мне не понравилось – поспешил вставить и свою оценку Тандор, – просто мне больше нравится целоваться с тобой.
Яса облегченно вздохнула.
- Смотрите, смотрите – вдруг воскликнул дон Доминик, указывая на кого-то в ручейке.
Там до сих пор слышались крики:
- Не-е-ет! Так не пойдет! Патриотически!
Раздавались шумные причмокивания. Кто-то все же обходил сомнительные патриотические поцелуи, считая обычные поцелуи «в щечку» более чем достаточными, и никакая ведущая не могла их заставить.
Но всех опередил святой отец. Да-да, он! И именно на него сейчас указывал дон Доминик.
Святой отец решил почему-то тоже не отставать от других и поиграть в срамные игры.
Святого отца в странном белом чепчике подхватила бойкая девушка и пошла сквозь ряды. И была, конечно, остановлена ведущим фактором.
- Целуйтесь! – закричала главная патриотка – Только обязательно патриотически, иначе не считается!
Святой отец аккуратно взял в обе руки маленькую голову своей подопечной и с огромной торжественностью поцеловал ее в лоб. Потом медленно с удовольствием перекрестил.
Ведущая пыталась опять протестовать, но взрыв смеха в толпе не дал ей это сделать.
Отец был снова остановлен у следующей пары и повторил то же самое. Поцеловал в лоб. Перекрестил. Воистину чудны нравы Арканара!
- Дорогие мои, – воскликнул дон Доминик – мне придется вас покинуть на время. Я встретил одну свою старую знакомую.
- Идите, любезный дон Доминик – сказал очухавшийся дон Пацифик – мы не заскучаем.
- Да-да, идите, не беспокойтесь – сказала Яса – мы проводим дона Пацифика в наш дом, вы-то знаете, где он находится.
- Разумеется. Все. Я пошел – и он скрылся на другой стороне площади. Далее становилось неинтересно. Площадь как бы застыла в своем развитии. Все также тек ируканский ручеек, также народ в стороне обсуждал последние политические события в Арканаре, также слышались возбужденные голоса меднокожих варваров.
Все решили пойти домой. Надвигалась глубокая ночь. Роса уже покрывала низкую траву у дороги и идти приходилось, высоко поднимая ноги.
В доме дона Ладре, а теперь, видимо уже дона Доминика (хотя фактически завещания не было) обстановка была самой уютной и очень домашней. Как будто и не выезжал из своей глухомани дон Пацифик. Дона Мари оказала радушный прием, ей было приятно увидеть в своем доме хороших людей.
Улицы Арканара, несмотря на стихийное празднество, пустовали. Кое-где в домах еще горел свет, и раздавались приглушенные голоса, но в большинстве своем поместья стояли, вглядываясь мертвыми окнами в ночной мрак. В воздухе висело ожидание чего-то непонятного и страшного. Сама ночь была, казалось, против власти. Что-то будет. Обязательно. Не зря, думал дон Пацифик, я оказался здесь именно сегодня.
В дверь негромко постучали, и вошел… дон Доминик, но Боже, в каком виде!
Весь изодранный с головы до пят, шатается. Чуть не упал, но был подхвачен вскочившим другом.
- Что случилось? Где вы так долго были?
Дон Доминик, тяжело дыша, пытался что-то сказать. Наконец, ему удалось.
- Проклятые лавочники… вздумали обокрасть… и кого? Меня? Фиг вам (соанское ругательство)!
Потом совсем отдышался и рассказал, как было дело.
- Не успел я отойти от своей давней знакомой, как прямо посередине улицы, недалеко от площади на меня накинулись двое, и давай избивать. Но не тут-то было. Я выхватил свой нож, но этого оказалось мало. Они просто завалили меня своими тушами. Пытались искать деньги. Потом захотели убить. Ножом по горлу чик – и нету больше вашего дона Доминика. Но потом, что меня и удивило, не стали этого делать. Исчезли. Растворились во тьме. Нож я, конечно, потерял, обидно…. Завтра при свете дня прямо с утра пойду опять туда. Может, они у меня его не украли, а он все-таки выпал? Или они его сами выбросили? Зачем им какой-то нож? У них своего оружия предостаточно.
- Не переживайте, дон Доминик – успокоил его товарищ – главное, что вы живы. А нож найдется. Не знаю, почему эти разбойники пощадили вас, но, слава богу, что и этим недостойным не чужды некоторые человеческие чувства…
- Ага, человеческие… – с обидой в голосе отозвался дон Доминик – Все лицо в крови, а вы говорите, человеческие…
- Это все оттого – начал Тандор, - что дон Рэба совершенно не заботится о порядке в городе. Да ему даже и на руку, что все ходят под страхом смерти. Больше боязни в народе – меньше бунтов и смуты.
- Ах этот дон Рэба! – стиснув зубы процедил дон Пацифик – сейчас я сделаю одну пакость: я выйду сюда, на площадь Пица Первого, и крикну изо всех сил – долой дона Рэбу и всех лавочников! Да здравствует принц Поц и королева-мать! Вся власть королю! Вот.
Разгоряченного дона Пацифика попыталась успокоить Яса:
- Тогда из дворца просто выйдет стража и посадит вас в тюрьму. Или, чего доброго, убьет, и ваша любимая провинция вас не дождется. Вы еще и без оружия, не забывайте…
- Мое оружие – это слово. Да я рассмеюсь им в лицо! Вот так.
И он расхохотался на всю площадь и прилегающие к ней улицы. Стало слышно, как что-то зашевелилось рядом, где-то заплакал ребенок, кто-то свистнул невдалеке.
Дона Мари съежилась и приложила палец к губам:
- Дон Пацифик, вы ей-богу, накликаете беду на наш дом своим смехом. Тут же дворец рядом. Не дай бог, услышат…
Но разъяренного дона Пацифика уже нельзя было остановить, и он крикнул так, что стены дома дона Ладре задрожали:
- И пусть приходят. Я выскажу им всю правду-матку в лицо, а потом еще и рассмеюсь туда.
Все засмеялись – так смешно выглядели слова неутомимого дона, борющегося за свою правду.
- Да я даже сейчас могу это сделать – никак не мог угомониться дон Пацифик – выйду на площадь под покровом темноты, это, чтобы не падало подозрение на ваш дом, принявший нас так гостеприимно, и крикну от души в сторону дворца.
- Лучше не стоит – попробовала помешать дону донна Мари.
- Нет, я сделаю это – бросил дон Пацифик и вышел наружу.
На площади Пица Первого много деревьев. Дон Пацифик принялся переходить от одного к другому, поглядывая на дворец. Там в глубине и в темноте происходили какие-то движения, слышалась возня и страшный шепот. По улице, где-то совсем рядом, кто-то прошел, звеня мечами.
На цыпочках перебежав эту площадь, дон Пацифик, направился к площади святого Мики. Гуляния отшумели. Теперь громкие голоса слышались разве что только из таверны «Серая Радость».
Пойду-ка я отсюда, как бы не было мне худа – подумал дон Пацифик стихами не такого знаменитого, как Цурэн, но не менее талантливого поэта Корнейчука.
Вернувшись в дом друзей, он сказал с досадой:
- Страшно что-то, завтра часиков в шесть утра встану и прокричу как петух.
- Спорим, что не встанете так рано? – спросила Яса.
- Там увидим. Могу и не с утра, а при всем честном народе. Если кому не понравится – рассмеюсь ему в лицо.
В дверь тихонько постучали. Все разом затихли. Стало слышно, как шумит ветер, перебирая листочки на деревьях, и как жужжат немногочисленные комары и мошки. На лицах застыло выражения недоумения и хоть небольшого, но страха.
- Кто там? – осторожно спросил дон Доминик.
- Свои – раздался незнакомый голос.
- Свои ночью дома сидят, а чужие по двору бродят…
- Да свой я, Тэм, что не узнали? – раздался еще раз тот же голос, который тут же стал знакомым.
Дон Доминик бросился отворять дверь.
- Доброй ночи – сказал вошедший.
- Тебе тоже доброй, Тэм – сказал дон.
- Теперь я не Тэм…
- А кто же ты? – удивились все.
- Дон Тэм. Благородный дон Тэм.
- Это с какого же перепугу ты доном стал?
- А с такого. Выдал одну из своих сестер сегодня замуж за благородного дона. Родство, понимаешь, – чуть не облизнулся Тэм – обязывает.
- Ты не прав, Тэм – сказал дон Доминик – благородным доном может называться только тот, у кого родители были благородными, или ежели сам король пожалует тебе этот титул.
- Думайте и называйте, как хотите – непримиримо отозвался бывший слуга дона Ладре – все равно для себя я – дон Тэм.
- Помнится, дон Ладре мне говорил о том, что ты всегда мечтал стать благородным, – заметил дон Доминик – только самомнение у тебя несколько завышено…
Звезды все ярче разгорались над их головами. Освещение уже не мешало разглядеть над головою различные созвездия. Ночь была поистине глубокой. Луна, скрываясь в ветвях, своим волшебным желтым светом озаряла деревья в лесу, плотным слоем окружающие площадь. И весь мир вокруг казался таким спокойным, чистым и нетронутым всякими войнами, междоусобицами и интригами.
Ночь полностью овладела королевством. Лишь изредка кое-где (обычно со стороны бывшей Веселой башни) раздавалось негромкое «Слава орлу нашему дону Рэбе!».
Скоро весь дом покойного дона Ладре отошел ко сну.

Странный сон снился дону Пацифику. Будто бы он – король Кац Первый. Хорошо, что это был всего лишь сон, иначе дон Пацифик, похоже, умер бы от страха.
А сон был такой.
Из кромешной тьмы доносится голос…
- Вы все умрете!
Потом дон Пацифик (то есть Кац Первый, а может быть… не знаю, запутался) готовится к смертельному бою в темноте, но вместо этого видит себя в королевском дворце, в палатах короля. Снаружи утро. Из окон льется матовый свет. В спальню к королю стучатся и бьют ногами кованую дверь.
- Открывай немедленно! Не то смерть покажется тебе лишь величайшим избавлением от тех страданий и мучений, которые ты получишь, если я разобью эту дверь!!!
Дон Пацифик сначала испуганно, потом гневно пытается объяснить стучавшему или стучавшим, что он – не король, а всего лишь неблагородный провинциальный дон и находится в гостях у дона Ладре. Говоря эти слова, он осознает всю бессмысленность и неразумность своей короткой речи, потому что он сейчас явно не в доме дона Ладре, а в королевском дворце. Дон Пацифик никогда не был в королевском дворце, но откуда-то точно знает, что находится сейчас в опочивальне короля, совсем еще недавно принца Каца.
Дверь сотрясается все сильнее и вот крепким ударом ноги она вылетает из своего проема…

Снаружи утро. Из окон льется матовый свет. Никого нет. Не слышно абсолютно ничего. Дон Пацифик вскочил с кровати и быстро посмотрел по сторонам.
Комната для гостей в доме дона Ладре. Никто не стучит, никто не бьется. Дверь на месте.
«Ничего себе сон…» - подумал дон Пацифик.
В ворота поместья вошел дон Доминик. Это было так неожиданно, что дон Пацифик подумал, будто сон продолжается. Но нет.
- Пока вы спите, люди, власть в Арканаре поменялась…
- Как поменялась?! – воскликнул еще ничего не понимающий дон Пацифик.
- Так и поменялась. Теперь вам не придется кричать на главной площади хулу на дона Рэбу, поскольку этот несносный лавочник уже покоится в другом мире.
- В другом мире?!
- Ага. В мире мертвых. Его убили сегодня ночью. Или с утра…. А самое прекрасное знаете в чем?
Дон Пацифик неопределенно мотнул головой.
- В том, что на троне снова король.
Тандор с Ясой уже выходили из своих покоев:
- Значит, теперь у нас новый король…
- Ага. Будет сегодня. По слухам, сегодня наследному принцу Поцу исполняется шестнадцать лет. А это в свою очередь означает, что Поц становится королем Поцем Первым.
- Это опять не надолго. Королева сживет его со свету – пробормотал дон Пацифик.
- Но, в любом случае, наследник взойдет на престол!
- Это то, чего мы добивались, любезный дон Доминик, теперь не придется скитаться по белу свету в поисках принца Поца, поскольку сам принц явился в Арканар как долгожданное пришествие.
- Теперь не придется…
- И что же, мы теперь возвратимся домой?
- Домой? – дон Доминик вздохнул – дом дона Ладре стоит без присмотра, так что, я думаю, хоть ненадолго, но я тут задержусь.
- Если позволите, я с вами.
Дон Доминик кивнул.
- Конечно, дон Пацифик, вы всегда были, есть и будете желанным гостем в моем доме, тем более, что наследников у бедного дона Ладре не было. Один я остался….
Мысли дона Пацифика о том доме и об этом вдруг тесно переплелись с одним давним стихотворением Цурэна, которое он знал с малых лет:

Не возвращайся, если не уверен,
Что кто-нибудь тебя обратно ждет,
Что где-то для тебя открыты двери
И свет не гаснет ночи напролет.

Не возвращайся в дом пустой и темный,
Где будут только ты и тишина,
А ночь висит, окутав мир огромный
В проеме незакрытого окна.

Не возвращайся, если в сердце пусто,
И ты не нужен в мире никому,
И если больше некуда вернуться,
Чтоб снова не остаться одному.

Не возвращайся, если нету цели
И ты бредешь по жизни наугад,
Не возвращайся, если не уверен,
Зачем ты возвращаешься назад.

Но если в жизни у тебя иначе,
Не верь ничьим советам, и тогда
Иди, и да хранит тебя удача,
И возвращайся, если есть куда.

…Кстати – вдруг вспомнил дон Доминик – знаете, кто на меня вчера напал?
- Кто же? – заинтересовались все.
- Разбойники Ваги Колеса. Это мне сказала цыганка из приезжего табора. Нож, они, правда, не нашли на том злополучном поле, но, я думаю, он найдется. На нем было мое имя.
- Разве этих разбойников не истребили? – удивился дон Пацифик.
- Увы, нет. Они до сих пор шляются в окрестностях Арканара, пугают и грабят проезжий народ.
У камина уже закипала вода. Яса с донной Мари были чудесными поварихами. Завтрак прошел в молчании. Это и есть показатель того, что пища была отменной – не хотелось отвлекаться на разговор.
После завтрака дон Пацифик с доном Домиником решили отправиться на разведку под видом обычной прогулки.
И как только они вышли из дома и попали на площадь Пица Первого, они сразу узрели королевскую процессию. Впереди шла королева с принцем Поцем. У королевы было великолепное платье. А выражение лица указывало на то, что она вполне довольна оборотом дела.
Принц Поц был как всегда в меланхолическом настроении. Впрочем, иногда кому-то могло показаться, что он улыбается, но, видимо, наследник научился тщательно скрывать свои чувства. Сказалась школа его «папочки» и дона Рэбы. Невеселая школа.
Рядом шли телохранители. Бессменный телохранитель королевы – девушка, внимательно, оглядывающаяся по сторонам, с мечом за спиной и дон Мартин – тот шел со стороны принца. Полы его плаща развевались за ним, и казалось, что он не идет, а летит над всей процессией.
По бокам в стороне шла общая охрана, состоявшая большей частью из неизвестных людей, возможно соанцев.
Сзади шла свита. В ней можно было увидеть вечно преданных короне людей. Благородные доны собирались и шли в парадных мундирах или праздничных костюмах вслед за процессией.
Кое-кто позорче мог наблюдать и странных людей в темных балахонах, напоминающих сутаны, которые двигались далеко позади шедших в несколько шеренг людей.
Народ в преддверии надвигающейся крупной развязки давних интриг стекался большими потоками на площадь. Принц Поц с королевой Мидарой скрылись за воротами дворца, у которых тут же встала в непробиваемый ряд новая охрана.
К донам Пацифику и Доминику подошла благородная донна в простом платье и спросила:
- Любезные господа, как думаете, скоро будет коронация?
- Я думаю, нескоро, уважаемая – отозвался дон Доминик.
- А то я хочу переодеться в свое самое лучшее платье по этому поводу, и мне нужно время.
- Думаю, вы успеете – сказал дон Пацифик.
- В прошлый раз не успела – нахмурившись, сказала донна.
- Какой прошлый раз? – не понял дон Пацифик.
- Когда короновали Каца Первого. Я тоже не успела переодеться и опоздала. Подошла только к самому концу.
- Как обидно – сказал дон Доминик, - сейчас же, сударыня, вам не о чем беспокоиться. Народу на площади, как видите, совсем не много. Вы обязательно успеете.
- Ну, вы меня успокоили, господа. Спасибо. Пошла тогда переодеваться.
Донна ушла. Вдалеке тут же послышались крики: «Доктор Будах, доктор Будах!».
- Доктор Будах, а знаете – власть переменилась. На троне снова король!
- Как?! Опять?! – по-настоящему удивился тот (если он чему-то удивлялся, то всегда было видно, что его удивление не ложно).
- Да. Наследник престола Поц Первый…
Звуки потонули в четком соразмерном топоте нескольких пар сапог по главной улице Арканара.
Приближались люди в черном. В черных балахонах с колпаками и оружием в руках.
Толпа недовольно зароптала. Пришлые явно были чужаками. Причем, с недобрыми намерениями. Кое-кто потянулся рукой к эфесу, кто-то предпочел спрятаться. Большинство наблюдало за происходящим молча.
Со стороны дворца показались три человека. Первым из них оказалась девушка достаточно крупного телосложения.
- А ну, народ – закричала она – расступись! Дай дорогу святому ордену!
Каков же был ужас дона Пацифика, когда он узнал голос вчерашней заводилы, девушки-ведущей на ируканском ручейке.
- Кто это тут за мечи берется?! – гневно взорвалась та – Я щас тебе покажу, обормот, как за меч браться в присутствии великого святого ордена! Всем построиться!!!
Народ нервно задергался. На миг показалось, что вернулись времена дона Рэбы (хотя тот уже давно помер, и не к ночи будет о нем сказано)…
Девушка успокоилась и вернулась к воротам дворца, продолжая наблюдать за орденом одним глазом, а за народом – другим.
Орден, между тем, даром времени не терял. Командир группы остановил строй прямо посередине площади, недалеко от могилы Пица Шестого.
- Ставь лагерь! – последовало указание.
Люди в черном быстро стали оборудовать лагерь прямо посередине площади, а народ стал бурно обсуждать виденное. На все на это свирепо смотрела дама с грозным голосом.
Привычными действиями люди в черном быстро оборудовали себе лагерь и принялись его окапывать.
Тут из-за ворот дворца показалась королева.
- Так! Что тут происходит?! Кто позволил?! – недоуменно спросила она.
От группы святош отделился командир и быстрым строевым шагом подошел к Ее Величеству.
- Ваше Величество – еще не доходя до нее, заговорил он – мне сказали, что орден может разместить свой лагерь где угодно. Мы станем охранять ваш дворец и вместе с тем королевскую власть. Нам необходимо встать здесь.
На что королева с высоты своего положения заявила:
- Я не желаю видеть вас каждый божий день перед своим дворцом. Неужели нельзя было найти место получше?...
- Мы нашли самое лучшее место… – поспешил вставить командир, но королева его не слушала.
- Здесь могила моего мужа, здесь, на этой площади – истоки королевской власти. Да как вы посмели вообще топтаться здесь?..
Командир отряда, видимо, был обескуражен таким напором. Он что-то тихо сказал королеве и вернулся к своим.
- Так, ребята, собираемся, и относим лагерь на край площади.
Тот, кто окапывал лагерь святого ордена, недовольно посмотрел на своего командира. Люди в черном явно не хотели переносить лагерь, хотя бы потому, что пришлось бы заново перекапывать землю. Работать не хотелось.
Командир, видя настроение своих людей, пожал плечами и вновь подошел к королеве. Обменявшись парой фраз с Ее Величеством, он скоро вернулся обратно и сообщил подчиненным радостную весть: королева милостиво разрешила временно оставить лагерь на этом месте.
Сама же Ее Величество в недовольном настроении скрылась во дворце.
Народ же, видя двусмысленное положение святого ордена, а так же то, что он не очень-то уважаем короной, начал потихонечку подтрунивать над молодцами, возводящим походное сооружение.
Один из насмешников, народный любимец и потешник – дон Колобо, в своей кольчуге и с мечом подошел к самому лагерю (тогда как другие держались на расстоянии).
- Ой, какие молодцы! Возводят какой-то дохлый домик, намереваясь, видимо, провести тут остаток своих дней. Но мы им скажем: орден, убирайся домой! И, если они в здравом уме и в твердой памяти, а также если они не хотят здесь умереть как убогие нищие, то они послушаются нас и не станут здесь оставаться.
Один из святош угрюмо посмотрел на дона Колобо. Командир тоже невесело взирал на насмешки.
Тот продолжал:
- И вот сейчас, перед всем честным народом, перед этими благородными донами, перед, наконец, дамами они совершают здесь нечистое дело. Вскрывают могилы погребенных королей. Окапывая свой недостойный храм…
Договорить он не успел. Доселе спокойный командир подскочил и дал тому разок в челюсть.
Бедному дону Колобо с выбитыми зубами пришлось уйти несолоно хлебавши.
- Доктор Будах, доктор Будах! – заорали опять известному лекарю, как спасителю не только душ, но и тел (и наоборот).
Доктор Будах, с безмятежностью на лице подплыл к дону Колобо и окружающим его сочувствующим.
- Что случилось?
- Доктор, - раздалось сбоку – вы, случайно, не изучали стоматологию?
- А что это? – спросил доктор Будах.
- Понятно… - разочарованно проговорил спросивший.
- Дону Колобо выбили зубы…
- Боже милостивый, кто это сделал? – по-настоящему удивился доктор Будах.
- Вот эти – один из толпы показал на усиленно окапывающихся представителей ордена.
Доктор Будах поглядел на это безобразие сквозь пальцы.
- Ну, что же делать…. Запасные зубы у меня кончились. Последние отдал для бедного нашего святого отца, погостившего у меднокожих (кстати, что-то его давно не видно). Но я попытаюсь что-нибудь сделать.
Командир людей в черном злорадно усмехнулся.
- Придумал – тут же сказал доктор Будах.
Дон Колобо посмотрел на него с надеждой.
- У меня есть одна голова. Зубы от нее не отдерутся, но вот голову можно попытаться приделать в качестве второй.
- Жделайте хоть што-нибудь, лиш бы я мог шпокойно говорить – сказал несчастливый дон Колобо.
Доктор Будах всегда славился тем, что быстро проводил свои операции. Вот и сейчас. Не успели оглянуться, как к дону Колобо была пришита вторая голова, и (о чудо!) он заговорил ее зубами.
- Спасибо, доктор Будах – не совсем уверенно проговорил он.
Солнце тем временем поднималось все выше и освещало все больше различных ночных артефактов, появившихся в результате удавшегося свержения дона Рэбы.
Вдруг все увидели, что на воротах Арканарского дворца написано несколько неприличных слов. Одно даже нецензурное. Вот такое: ***. Потом еще площадная брань типа «Доны – подонки», провокационная надпись «Дон Ребе – скатина и ируканский шпиён», а также непонятная надпись «Спартак – чемпиён». Причем только здесь мифический герой Спартак – никто не знал. А еще «Пацаны». Древнее благородное соанское слово, обозначающее «друзья-мальчишки, короткие штанишки».
Название таверны тоже поменялось. Вечная «Серая радость» превратилась в обнищавшую от чрезмерных убытков «Серую гадость» - о чем было поведано на табличке у входа. Таверна все равно не работала, поэтому имела теперь полное право называться как угодно.
…К построенному лагерю святого ордена под руки вели… знакомого святого отца, вечного страдальца.
- Кто это? – поморщился командир отряда представителей.
- Он не говорит…
- Заставим. Пытки у нас на что? Без дела лежать не будут.
- Нет, вы не поняли, он не может говорить. Жестами показывает, что варвары вырвали ему язык.
- Варвары?
- Ага. Меднокожие которые. По документам выходит здешний святой отец.
- Святой отец – это другое дело – закивал командир и обратился к тому – ты сможешь написать, что произошло?
Святой отец с безумно вытаращенными глазами старательно закивал и жестом показал бумагу и перо.
И то, и другое тотчас же появились из запасов ордена.
Святой отец опустился на колени и усердно принялся писать. Время от времени он требовал еще лист, и продолжал писать, не отрывая глаз от описания.
- Пишет, как говорит – сказал кто-то из знающих отца.
- Это вы к чему? – спросил до того молчавший дон Пацифик.
- Много ране говорил, очень много – охотно отозвался человек, – а теперь пишет. Не может остановиться. Он скоро весь запас бумаги у них изведет и ему еще не хватит.
Святой отец тем временем знаком попросил еще один лист. Крупным размашистым почерком он сажал букву за буквой сюда так старательно, как будто не писал отчет о неудачном походе к меднокожим, а читал проповедь.
Очень странно было видеть невдалеке переодетого шамана этих самых меднокожих. Долетел слух о том, что святому отцу так и не удалось обратить варваров в истинную веру – они продолжали верить в своего Ушрата. И за то, что не смог ответить на один из философских вопросов – ему в первый раз выбили зубы, а во второе пришествие выдернули язык. Что и поделать…. Варвары – они и есть варвары.
В Арканаре было все спокойно. Дон Пацифик с доном Домиником разгуливали по улицам и вспоминали о былых днях и о своих провинциальных поместьях. Когда они снова вернулись ко дворцу, здесь начиналась коронация.
Но какая же коронация да без скандала? Вспомним хотя бы коронацию принца Каца. И сейчас без того же не обошлось.
На площади Пица Первого обретший зубы, а потому развеселившийся, дон Колобо снова пытался приставать к угрюмому святому ордену. Помахивая своим мечом, он долго ходил вокруг их лагеря, а потом остановился и громко сказал:
- Не вижу причин, почему бы благородному дону не набить морду козлам…
…за что был тут же лишен и вторых зубов.
Вызванный спешно доктор Будах сначала ничего не понял.
- Какие зубы, вы о чем?
Сочувствующий дону Колобо народ как мог пытался объяснить доктору Будаху, что, пора, собственно, изучать стоматологию – людям зубы на каждом шагу выбивают. Дон Колобо опять пострадал.
Доктор Будах понял:
- Как?! Опять?! Нет, господа…. На вас всех голов не напасешься. Теперь побудет без зубов.
За это дона Колобо стали звать Колобком. У того, говорят, тоже зубов не было. Дон Колобо обижался и обнажал на обидчика свой меч…
Но вот и наступил момент коронации.
Надо сказать, что те люди, которые два года назад явились свидетелями другой коронации, поговаривали о том, что сейчас – сплошное убожество, а не коронация.
Принц Поц и королева с короной в руках (с телохранителями, разумеется) прошли в церковь. Кто проводил молебен, так и осталось непонятным, поскольку святой отец больше не мог говорить. Может быть, кто-то из святого ордена помог…
Все прошло очень скромно. Принц, а точнее новый король Арканара Поц Первый вышел из церкви с короной на голове, и с меланхоличным видом направился во дворец. Народ с недоумением наблюдал за этим действом – никто уже не верил в новых королей. Появляясь, они сразу исчезают, так и не успев что-то сделать на своем веку.
Когда Поц Первый с королевой скрылись во дворце, раздалось:
- Ну вот. Опять опоздала, да что ж ты будешь делать?!
Перед донами Пацификом и Домиником стояла в очаровательнейшем платье знакомая донна, которая вечно опаздывала на коронации.
Вот тут все и расхохотались. Со смотревшего коронацию народа мигом слетело все оцепенение, и они вновь превратились в нормальных подданных Арканара.
Естественно, никто не желал принести присягу новому королю. Причина понятна. Сегодня ты приносишь присягу живому королю, а завтра ты уже шепчешь молитву за упокой его души.
Пропала в Арканаре вера в королей. Наставали новые времена.
И эти новые времена уже начались, когда было объявлено о смотре невест. Да, да! Смотре невест для Его Величества короля Арканара Поца Первого.
Событие само по себе достаточно удивительное. Ведь, подумать только, за пару десятков лет все и забыли, что это такое – смотр невест. А тут сам король выбирает.
Девушки со всего города ринулись на главную площадь Арканара, но почему-то только некоторые рискнули пойти на саму церемонию.
Принц Поц вышел красивый, в своем парадном костюме. Рядом стояла сияющая королева – наконец-то ее сын будет пристроен, ведь без женской половины, как известно, очень трудно управлять государством. Примером этому служила она сама – ее эпическая личность, воспетая в стихах и песнях у малоизвестных поэтов.
Кандидатуры было четыре. Король почти без раздумий выбрал себе невесту. Можно сколько угодно удивляться, но избранницей Поца Первого оказалась… вечно опаздывающая донна.
Вот ведь как! Спешила на коронацию, а попала на собственную свадьбу! Чего только в мире не бывает!

И хотелось бы верить, что с приходом на трон нового короля – жизнь станет лучше, или хотя бы просто размеренной, как во времена правления королевы. Но мы-то с вами знаем, что так не бывает. Пока кто-то стоит выше другого, пока кто-то имеет больше другого, пока, наконец, кто-то завидует другому – не покинут Арканар ни интриги, ни слухи со сплетнями, ни бунты – и коронации пойдут одна за другой, снова по известному пути нескончаемого цикла.
А хотелось бы верить в лучшее.

Спасибо за игру.

Принц Кац, он же король Кац Первый,
он же Йоль Калинанна, он же Соколов Антон.
[mailto:kalinanna@list.ru]

Примечание. Далее перечисляются авторы стихов в этом тексте по порядку соответственно месторасположению: Ирина Шубина, Принц Кац, неизвестный автор, Вероника Батхен, опять Вероника Батхен, Татьяна Луговская, Виктор Карасев, опять Принц Кац (песня-некролог) и Юл Двуглавцев.
На все эти стихи были написаны песни (кроме стихов неизвестного автора – «про лошадь» J ).