|
Я сижу сейчас в покоях королевы Эмилии и пытаюсь молиться.
Но бывает время для молитв, бывает для воспоминаний.
Все никак не сольется в цельную картину происходящего.
Наверное, слишком много событий, слишком много тревог
и волнений всего для двух дней. Все сливается в какой-то
калейдоскоп, и только изредка вспыхивают редкие картинки
событий…
Огонь. И черный дым застилает небо. А в огне - тонкая
женская фигурка. Исчезает… Нелепо, бесцельно… За что?
А главное - зачем? И что мне делать теперь?… Только
бы Бернар сумел достать хоть какую-то ее вещь…
- Мать настоятельница, позвольте обратиться к Вам с
просьбой.
Высокий, красивый… В белоснежной котте (как будто и
не было их страшного отступления из гибнущей Акры!)
и с красным крестом. Рыцарь Храма.
Зачем я позволяю им остаться в монастыре? А если они
узнают о моих занятиях магией? И что мне тогда делать?
Но стоит рискнуть. И Грааль…
- Бернар, а ты изменился…
- Неважно, Агнесса. Понимаешь, я видел ангела.
Боже, как он постарел… Десять лет назад я расставалась
с красивым пожилым мужчиной, который был моим учителем
и наставником, моим любовником, который первым мне открыл
завесы магии и чернокнижия, с которым было так легко,
которого я почти любила… И где он? Почему теперь передо
мной этот старик, который что-то лепечет о ангелах Господних?
Когда я успела его превзойти и когда он успел постареть?
Не так мне виделась наша встреча… Не этого я ждала,
но главное, что у него ленточка с головы сожженной Мари
Геллер…
Ночь. Лишь свечи горят ровным кругом.
- Я открываю врата Севера. Дорога открыта. Круг замкнулся!
Я продолжаю обряд. Встаю на колени и открываю руки.
Зову ее, и она приходит, является на мой зов. Я сумела
это!!!!
Гордость от собственной силы закрывает все остальное,
и говорить, а главное думать и правильно задавать вопросы
я уже не могу. Разговор бесцельный, нелепый.… Но я обещаю
отомстить, а она обещает прийти еще… Ритуал свершился.
Я тою на площади и сморю туда, где еще утром был столб.
Да, хороши наши воины на воротах. А главное - кому он
мог понадобиться? Как ответ на вопрос - он. Вот он нисколько
не изменился. Такой же высокий, стройный, красивый и
все также вызывающий неприязнь. Но я не осмелюсь крикнуть
стражу и указать на него, как на шпиона. Потому что
они его все равно не задержат, а предательства он мне
не простит. Хотя, есть ли для него вообще такое понятие
- "предательство"? Но все равно легко размажет
по земле и не заметит. Он - маг. И тоже мой бывший учитель.
Но вот другого египтянина я сдам с радостью. И ничто
меня не остановит. Только придумаю, откуда я это знаю.
Да, мне было видение! Этот человек египетский шпион.
Арестуйте его!
Ну вот. Только этого не хватало. Отец Симеон пришел
будить единственного известного мне вампира. Неужели
он думает, что я его так отдам в его руки?
Да, отец Симеон, надо провести дознание и испытание,
Вы абсолютно правы. Только дайте мне вначале с ним поговорить
самой. Ну конечно, я его знаю! Это же наш монастырский
привратник. Да-да, конечно, отец. Я буду предельно осторожна,
только дайте мне поговорить с ним наедине.
- Здравствуй, Кил Лоуренс. Я знаю, кто ты и хочу помочь.
- Знаешь? А тогда зачем тебе это?
- Очень просто. Я хочу стать такой же, как ты. Я тоже
хочу быть вампиром. Ты поможешь мне?
- А ты избавишь меня от его внимания?
- Да. Обещаю.
- Тогда и я сдержу свою часть договора.
Отца Симеона почти ничего не стоит уговорить отложить
испытание на некоторое время. Тем более, я пообещала
сама привести к нему Лоуренса, когда тот окончательно
проснется. Как легко взывать к христианскому милосердию
этого простофили!
Капелла. Тихо мерцают свечи. У распятия стоит рыцарь
и держит в руках красивый серебряный кубок. Помнится,
Магистр хотел поставить рыцарей охранять Грааль… Красивая
плавность линий, настоящее произведение искусства, но
душу не трогает. Зря, что ли, я ведьма? Почему он должен
трогать?
Но что-то с Симеоном надо было решать.
- Отец Симеон, мне надо показать Вам нечто, что Вам
не понравится. Идемте.
Вот смешной и наивный. Пошел. Дальше все просто. Ножом
по горлу, и оставить там, где его никогда не найдут.
Как просто. Я выполнила свою часть договора.
Лоуренс все еще страшно хотел спать. Вот уж не думала,
что вампиры такие сони. Смешно. Короткая боль обжигает
шею. И все. Как будто ничего не произошло. Он зевает.
Я потом тебя инициирую, хорошо? Я пошел спать.
Черные фигуры госпитальеров. Что этому воронью еще надо
в моем монастыре? Ах, и эти тоже к моему все еще спящему
привратнику. Да, комтур их не отец Симеон. Он не стал
тянуть ни с каким испытанием. Одним вампиром на земле
стало меньше. Единственным известным мне не вампиром.
И что я теперь буду делать?
Штурм. Армии за стеной. И легкий удар по голове. Потом
ничего не помню. А потом - чистое небо, нищие краски
пустыни далеко внизу и пронизывающий ветер.
Принц Джамиль изысканно сидит напротив меня. Зачем ему
эти переговоры? Оживить сестру? И для этого сохранять
этот город, сохранив в нем даже религию и все привилегии
церкви? Или просто хочет уйти от персов, забрав лакомый
кусочек из-под носа? Все может быть. Я помогу ему в
этих переговорах.
- Поймите, сэр Гийом, они не вернут мою послушницу,
если вы откажитесь от переговоров… Умоляю Вас, - руки
сложены в молитвенном жесте. Ну надо же, поверил! Как
все оказалось просто. То же и с комендантом. Уговорить
Бернара вообще никакой сложности. Главное – всех уговаривать
по отдельности. И все получится.
Но что это?
- Исабель, что ты здесь делаешь? – я просто в ярости.
Ну что эта девчонка забыла в городе? – Марш отсюда.
Ты сорвешь мне все переговоры…
Хорошо, что никто не заметил ее…
- Мари…
Придет? Не придет? И что ей сказать? Но говорить почти
не пришлось. Говорит она. И лучше бы она промолчала…
Что ж, за все свои глупости надо платить. Я умру от
этого укуса. Либо отдам себя Дьяволу. Я должна выбрать.
До вечера.
Зачем, интересно, мне это время на раздумье? Я уже очень
давно все выбрала. Надо снова позвать Мари и сказать,
что я согласна.
А там штурм. Опять ненужные, нелепые смерти. Вот упал
один из водовозов. Неужели он умрет? Грустно… А вокруг
все падают и падают люди. Сколько боли…
- Мать Агнесса, пожалуйста, я Вам доверяю. Помогите
им…
Чаша. Простая, деревянная. Дрожь бьет от одного прикосновения.
Что со мной? Несколько капель из чаши в рот умирающего.
Раны затягиваются сами собой. Неужели так бывает? Или
вот она сила Господня? И вот его милосердие? Его чудеса?
В моих руках Святыня. В моих недостойных руках. И я
вижу ее чудеса. Чудеса, что может творить только наш
Господь. В моих руках сама Вера ..
- Магистр, прошу Вас, мне надо поговорить с Вами. Пожалуйста…
- Зачем? В чем дело?
- Я умоляю выслушать меня. Мне надо облегчить душу…
Я стою на коленях. Солнце касается верхушек деревьев.
Скоро оно совсем исчезнет. Я каюсь. Я отдала себя на
суд брата Гийома и всего Ордена. Я говорю все без утайки.
О том, как начала постигать магию, кто был моим наставником,
как я пошла дальше своего учителя, как приехала в Палестину,
куда влекла меня ненависть… Убийство отца Семеона. Попытка
спасти вампира. Укус. Я рассказываю все. Слов больше
нет. Склоняю голову и жду приговора.
- Встань, сестра. Так удобней будет говорить. Подожди,
пока мы посоветуемся с братом Андрэ.
Я сижу на неудобном стуле и жду их вердикт. Надо молиться,
но я не осмеливаюсь. Я боюсь, что если я произнесу хоть
слово молитвы, то Господь покарает меня тут же. Как
могу я, презренная тварь, обращаться к Нему? Я хочу
молиться, но не могу… Страшно…
Как красив закат над городом… Может. Я вижу его в последний
раз? Я иду между двумя рыцарями Храма к своему монастырю.
Мне встречаются по пути какие-то люди. Я даже лиц их
сейчас не вспомню. Все было неважно. Рыцари обещали
помочь, они обещали очистить мою душу. Так ли уж важно,
буду ли после этого я жить ил погибну в очищающем пламени?
Неважно. Господь милостив. Может, он и примет мое покаяние.
А так… Я уже достаточно счастлива. Я касалась Грааля…
Я стою в капелле и пытаюсь молиться. Но слов нет… Я
все еще слишком боюсь молиться. Есть ли у меня право?
Слезы катятся по щекам. Незаметно стряхнуть их рукой.Незаметно
стряхнуть их рукой. Рыцарям не надо их видеть.
Я стою на коленях перед Магистром. Плавная, торжественная
музыка органа, божественная. Слова молитвы знакомой
с детства. И--- что-то другое. Тишина в капелле сменяется
тревожной мелодией, исходящей, кажется, из глубины сознания,
из небытия. Магистр зовет его, Падшего ангела. Он зовет
его на бой, на бой за мою душу. Вот он выхватывает меч.
Я склоняю голову. Пусть так. Я верю, что уйду хотя бы
очищенной из этого мира. Пусть так. Свист клинка. Но
удара нет.
- Я освобождаю душу этой женщины…
Светлая музыка органа. В ней Свет Господень. Я смотрю
на Магистра. Он протягивает мне Грааль.
- Выпей, сестра.
Он говорил что-то еще. Не помню. Чудо Грааля… Я чувствовала,
как с вином из чаши становилось моим искуплением, моим
прощением, моим шансом на служение Господу.
Я смотрела на лицо Магистра. Я снова могла молиться
Господу. Я всегда буду молить Его за брата Гийома за
то, что он сделал для меня…
Все, что происходило потом было не так уж важно. Я
сумела, с помощью Господа, благополучно провести переговоры
с египтянами, и утром они вошли в город. Наша городская
нищенка оказалась королевой Иерусалима. Что же, со всеми
нами происходят разные превращения. И только мы сами
и Господь знаем, что скрывается за нашим внешним видом.
Госпожа ничего не смогла мне сделать. Я знала, что теперь
не принадлежу им, а только Господу до конца дней своих.
Город был спасен. Рыцари убедили еще нескольких ведьм
раскаяться в своих деяниях, в том числе и маленькую
Сабрину – еще один мой грех. Именно я сбила ее с пути
истинного. Мне было позволено наблюдать за мессой тамплиеров,
было позволено стоять рядом с ними во время крестного
хода… Все это было уже не так важно. И только еще один
момент, о котором мне хочется вспомнить…
- Мать Агнесса, - ко мне подходит сестра Анна, - а
что же мы теперь должны делать?
- Не называй меня так. – Я качаю головой. – У меня нет
больше права на звание настоятельницы. Да и не было
никогда. Теперь ты мать-настоятельница.
- А как же теперь называть Вас?
- Я.. Называйте меня сестра.., - я с надеждой смотрю
на брата Гийома. Что он скажет? Он уже стал для меня
духовным отцом, духовным наставником.
Он одобрительно улыбается мне. Его сильный голос разносится
в монастырском дворе:
- Пусть будет «сестра». Это правильно. В конце концов,
все мы братья и сестры в этом мире.
|
