(воспоминания Королевского Палача)

Часть I.

Дааа… давно это было… ох, давно… Тогда ещё в Париже гугеноты живые по улицам ходили, и никто им ничего за это не делал… Ну так вот, был я тогда Королевским Палачом. Я, правда, и сейчас Королевский Палач. Неофициально. Потому что мой преемник Пьер ко мне регулярно за советами по методологии пыток бегает. Да, молодёжь… Ничего-то они не знают и не умеют! И куда покатится Париж, когда я предстану перед Высшим Судиёй, остаётся только догадываться и, догадавшись, ужасаться.

О чём это я? Ну так вот. Когда я работал Королевским Палачом, меня всё удивляло, почему люди так боятся Смерти. Вроде бы им всё равно рано или поздно помирать придётся. Да и вообще, как известно, все дороги ведут в Бастилию, а вовсе не в Рим. Так чего тут бояться-то? Да и вообще, пытки – это же чистилище для души! Только вот пастор Пьер Мерлен этого, похоже, так и не понял. Впрочем, это отдельная история, с пастором этим гугенотским, которую я попутно и расскажу.

Ну так вот. Было это в тот день, когда моего первого начальника, Кристиана де Нансея, отравили. То есть отравили-то его вечером, а днём он ещё бодрячком ходил, порядок во дворце обеспечивал. И привел ко мне пастора гугенотского, дав указания слегка очистить его уста от скверны в адрес Короля, ну и заодно слегка почистить его душу от греха злословия. Я, значит, привожу этого пастора в Чистилище (так я камеру пыток называл), и спрашиваю, признаёт ли он Божий суд. Ну тот естественно отвечает, что признаёт (ну ещё бы он не признал!). После чего я ему предлагаю на этот самый суд его и отправить. Но тут он как взвился! Вернее, взвился бы, кабы не был привязан. И как начал на Его Величество хулу возводить… я как представил, что его на Том Свете ждёт за такие слова – сразу решил ампутировать ему язык, дабы он сам себе адских мук не накрутил. Ну и заодно боль изгоняет бесов, а пастор был явно одержим. В общем, через полчаса он наконец замолчал, и я смог передохнуть. Ф-фух, как я с ним запарился…

Ну а тем временем прошел слух, что моему начальству поплохело, и оно, начальство, отправилось раньше срока ко Всевышнему. Ну и ничего, все там будем, жизнь-то коротка, а вот Смерть – она навеки! И вдруг вбегает ко мне Пьер, мой горе-недоученик. Мол, Её Величество хочет видеть этого пастора. Я взял перо и чернила и говорю этому экс-болтуну, мол, пиши, что хочешь Её Величеству сказать! А мы потом к Делу это подошьём… Он и написал… себе приговор. Когда Её Величество прочла ЭТО, её вердиктом было «сгноить его в Бастилии навечно!» Ну навечно – оно конечно крысам приятно и сытно, а вот мне как-то не по душе. Поэтому, чтобы Пастор долго не мучался, мы с Пьером его придушили и по-тихому бросили в Сену. Плыви, говорун…

Часть II.

Время мчится, как на лихом коне, оставляя за собой в душе свежевспаханную борозду воспоминаний и переживаний. Но Смерть целиком смывает всю боль воспоминаний и сожалений, и бессмертная душа вновь обретает свою первозданную чистоту, данную ей Господом по Его образу и подобию. Вот и я уже с трудом вспоминаю ту ночь, когда Париж превратился в одно большое Чистилище для гугенотов. Значит, Смерть уже близко, и я чувствую уже её очищающее дыхание. А мой начальник уже давно ждёт меня у престола Господня.

В тот вечер ко мне в Бастилию пришел юноша и попросил разговора наедине… в кои-то веки! Ну я, ясное дело, пригласил его в свою обитель, достал Старого Бургундского, и парень изложил свою просьбу.

Какого-то его противника, нехорошего человека, нужно было принудительно очистить и ознакомить со смыслом Смерти, и мой собеседник пытался выяснить, по какой статье… в смысле от какого греха его можно было бы очистить Смертью. Договорились на «запретных книгах», которые у него, судя по всему, были: Коран, языческие всякие богомерзости… ну я и говорю, что пусть его приведут ко мне, а уж я позабочусь о том, чтобы снять с него всю ересь…

Парень ушел, и я долго смотрел в окно ему вслед. Потом посмотрел на закат… закат был кровавым и явно что-то предвещал… наверное, наплыв клиентов.

Вдруг ко мне влетает Пьер. Этот парень определенно тупее среднего, если не понимает торжественности часа Заката над Парижем. За ним следом мчалась стража. Меня связали и повели в допросную. Допрос вёл Пьер. Меня обвинили в покушении на Короля, а это пахнет Смертью. Ну и ладно, не всё же её другим отдавать, пора и самому познать Её Смысл! Подумав так, я особо отпираться не стал, и согласился со всеми пунктами обвинения. Только на вопрос «кто мне заказал Короля» я ответил: «Пьер, мой ученик и помощник». Ну Пьер так и записал… Пока, парень, Там увидимся!

Значит, сижу я в своей камере (как странно звучит эта фраза! Ведь раньше все камеры были моими, но я не сидел ни в одной из них…), сижу, сижу, как вдруг среди ночи врывается Пьер и сообщает, что мол меня амнистировали. Вот гадство, такие планы мне сорвали, в смысле очищения души!

Ну ничего! Ещё успеется! Кто не познал смысла Жизни, пусть познает смысл Смерти!

Вы всё ещё живы? Тогда я иду к Вам!

© Voland, 19.04.20904, 5.54 AM