сделанные им самим во времена жития его на славном острове Барбадос.

Сижу вот тута, думаю, что само по себе вредно для моей мозговой кости глубиной в 5 дюймов, писать о чем… О чем писать? Кстати, как учил мой хозяин, безграмотным по нынешним временам быть тяжело, оттого вгонял в меня знания чиста поркою кажный раз, когда ленился я безмеры. Ах, да, зовут мя Шон, Шон О'Коннери, чиста годков мне 16 или мож чуток больше, потому как не помню я ни када родился, ни родичей своих. Сдается мать моя была шлюхой при порте ирландском, а папаша, бес его знает, можа итальянец, можа француз, может и не матрос дажо, а из благородных, то мне до нынешних времен известно не было. А еще сестренка у меня была, шо похожа на меня как отраженье, или жо я на нее, а то бес одна разница, вернее, никакой. Звали ее Молли. Но… Лучше попоряду, а то запутаца можно с полпинка.
В ощем, звали ее Молли. Фамилия же нашенская О'Коннери, нам ее отдал священик один, грамотный мужик был, чиста грит она мне не нужна теперича, я не мирянин боле, носите дети. Ну мы и понесли. Да как то не фартово понесли. Молл оказалась отвязной девицей, все книги какие-то читала непонятные, духов пыталась вызывать, с мужиками крутилась и ввязалась в дурацкую аферу. А я следом потащился, чиста мозговая кость, че возьмешь. Короче, лавку мы одну взяли, да хозяин проснулся, ор, крик, беготня, я по башке, ну типа по мозговой кости и схлопотал, да так шо с тех пор у меня приключилась фигня в виде заикания тяжелого, выпадения памяти и неудержимой болтливости по делу и не очень… Ну енто я уже позжее узнал, а как очухался, матушка моя дорогая, труп хозяина воляется слева, а евойного сына справа и у мя нож в руках. Подельники с Молл, которая исчезла и как поговаривали копыта откинула, сволочи, постарались. А то, как в 14 лет я смог пришить двух здоровенных мужиков, никто и не задумался. Видимо богу не до меня было, солдаты мя под белы ручки и в кутузку. Оттедова к судье толстому, он ме даже рот открыть не дал, хлопнул книгой, закорючку поставил и все, баста, карапузики, кончилися танцы. Оказался я на галерах. Ваще-то я рулевым был неплохим, часто ходил с рыбаками в море, но тут пришлось как последнему дураку веслами махать. Вдобавок мой заик, никому покоя не давал, чиста пришлось прикинуться дураком по полной, да так я прикинулся, что через полгода ну чистый дурак вышел.
Тут видать, повернулась ко мне фортуна грудью свое пышной, а не филейной частию и приехал к нам граф один, по фамилии Нортвуд. Сказал де ему пацаны крепкие нужны, и ваще… Ну я ему и крикнул два магическим слова "Помогите, пожалуйста!" Видать сильные те слова оказались, ибо он на мя глянул и, не считая, отсыпал хозяину полную пригоршню камешков. Так я оказался в услужении у графа Нортвуда, которого я называл благовоспитанно либо сэр, либо капитан, ибо выправка у него была явно морского военного.
Ох и досталося мне во времена оные от графа по загрифку за всяческие мои дурацкие выходки и лень непомерную, зато вещам он меня научил грамотным, чиста уважать старших, с тетьками разными вести себя как истый пацан, писать, читать ажн на двух языках и ваще вести себя как положено, уметь различать людей с червоточинами. Опосля сделал он мя своим адъютантом и отправились мы на корабле одном в долгое путешествие к берегам острова Барбадос, ибо у графа как он сказал, дело там было сугубо личного характеру.
Но прежде, чем высадица в порту, мы обогнули остров, граф достал небольшой сундучек, подмигнул мне и сказал: "Шон, возможно, это когда-нибудь поможет стать тебе человеком". Вместе со мной он спустился на сушу и удалился в джунгли. Через полчаса он вернулся, неся в руках маленький золотой ключик на колечке. "Возьми, Шон, этот ключ, и спрячь, когда придет время, ты отдашь его Ван Хельсингу, моему лучшему другу и запомни, если хочешь что-то спрятать, положи это на самом виду". Ну я будь дураком, вставил этот ключик себе в левое ухо.
Наконец, добрались мы до порта. Я побежал по городу посмотреть что к чему и забрел в лавку одну, курильню опиумну, а в ней нашел старую креолку, шо ту лавку содержит. Ханна то реальной теткой оказалася, глюков мне разных подарила, а на утро сказала, что к ней приходила Молли О'Коннери и просила передать мне приветы разные. Тут я струхнул, ибо знал, что с Молл не все так чисто. Опосля ентова сестрица моя стала появляться в неподходящие моменты, к тому же никогда мне не показывалась. Это она, Молл, заставляла носить меня юбки, заплетать волосы и работать в курильне, чем мешала мне служить графу, который решилси не просто так посетить сей остров.
Оказалось, что граф, должен был стать губернатором этой земли, а нынешний его подсидел и, чиста, регалий добился незаконным путем, вот мой сэр и надумал козла проучить. Но сперва-наперво нужен ему был корабель и команда на него грамотная, и опаньки, када были мы на балу у нынешнего губернатора, оказалося, что старинный друг графа господин Ван Хельсинг тожа находица на Барбадосе и евойный славный корабль, что кличут Голден Леди тожа тут. А я на балу лопухнулся. Короче, прибыли там всякие благородные тети дяди с Тортуги и Ямайки, а я возьми и красотку одну по части, что ниже спины и шлепни. Е-мое, оказалося, что она чиста дочка не то начальника армии ихнего, не то еще чего, в общем, заработал я ентова дядечку во враги, а ввечеру был выпорот графом, но считаю сугубо не по делу.
Опосля балу, граф решил помочь господину Ван Хельсингу добрать команду на борт. Ребяты нашлись как на подбор фартовые: что Дик, что Роберт, что Лео, что Жак, что я ;). Конечно, особливо меня граф в свои планы не посвясчал, но понял я, что нечисто с губернатором нынешним на Барбадосе, что бардак и бесчинства творяться и пора брать власть в свои руки.
И начались трудовые будни. "Шон туда, Шон сюда". Любой другой на моем бы месте поди бы ужо взбунтовалси, а я ниче, бегал, и туда и сюда, ибо мне енто нравилось. И по заказу рассказал про старый индейский алтарь, и про сумасшедшего мага, что может туда отвести, и про золотую леди, что имеет душу, и про то, что губернатор самозванец, и про расхищение казны, и про многое другое. А еще таскал боезапасы, передавал устные приказы, напряг бордель на помощь, драил палубу, подшивал графу воротничок, крутился возле заимки Тича, и периодически набегал в кабак с разного рода просьбами. Забегал в форт к мирным торговцами, обнаружил там леди в розовом платье, очень захотел ей помочь, почему не знаю, можа потому у нее в соратницах девушка оказалась в сером платье, красивая такая шо сердце мое неровно билось где-то на уровне живота…
Самое интересное, что граф никак не мог добиться аудиенции у нынешнего губернатора, который то рыбу удил, то загорал, то внезапно с ним заигрывала мигрень, или есче какая страшная тетька. Наконец, когда у графа уже почти лопнуло терпение, губернатор был ему представлен. Хы. Господа и дамы, ежели сие был губернатор, то я сразу мог бы ся назвать королем Английским, но чиста "правителей, Шонни, не выбирают", как сказал мне граф.
Кстати, перед этим случилось презабавное происшествие, подходит к графу какой-то мужик в красном головном платке вместе с другим мужиком, у которого из одежды только бусы и начинает ему тыкать. Да еще, когда граф попросил этого человека вежливо представиться, тот полез в бутылку и начал орать, что бусоносец на самом деле страшный колдун и все порвет тут как попугай Флинта порвал в свое время с перепугу носовой парус. Пришлось немного проучить бедняг.
Тут мимо опять пробежала незнакомка в сером платье, я ей цветок подарил… А она шуганулась в сторону и ничего не сказала. Кстати, я честно пытался помочь леди в розовом, но… я не капитан пока…
Но вернемся к послезнакомию с губернатором. После разговора с ним, граф куда-то исчез, потом появился, дал мне пинка, заорал "Шон, все оружие к губернаторскому дворцу, немедленно". Я метнулся, и епрст, впервые принял участие в перевороте. Это было интересно и жутко одновременно, особенно, когда господин Адмирал, который был на нашей стороне, пригрозил мне шпагой и сказал, что убьет на месте. Естественно, нынешний губернатор-самозванец никак не хотел расставаться с должностью, пришлось ему помочь. В результате, он и господин Адмирал были ранены, а губернаторский адвокат мертв безвозвратно. Сэр сказал, что губернатор и Адмирал должны выжить по любому, посему пришлося мне брать свои знания медицинские в зубы и выхаживать ентих перцев, помогая лекарям.
Опосля, оставили мы их под охраной начальника барбадосской таможни и кто-то возьми да убей адмирала. И кто бы это мог быть? ;)
Пришлось господину графу брать власть, так сказать, за рога и становлять на острове порядок, ибо получилось так, шо в порту появились вражеские лодки. Ух и пришлось же побегать. На беду, мирные торговцы из форта уплыли проучить Тортугу и оказались там в плену вместе с кораблем, а у них были лучшие пушки на берегу, то бишь попросить их для защиты острова было не у кого, пришлось их на время конфисковать.
И полетели секунды и минуты в вихрях моей мозговой кости со скоростию, но тут вдруг возникла Молл и приказала мне вернуться в лавку.
Я озверел, но пойти супротив ее воли не смог. Пришлось отработать пару часов в курильне. Опосля, Молл шепнула мне на ухо пару слов и наложила на мя запрет в их произношении, а шоб я не сболтнул чего лишнего киданула еще пару замков в виде слов "аптека, вуду" и так далее, а еще сказала, шо ежели услышу барабанный бой, али бубенцы колдовские, умереть мне на месте, сволочь. На обратном пути я понял, что пора от Молл избавляться. Тот монах, что фамилию нашенскую нам дал научил меня кое-каким вещичкам, но для того, чтобы изгнать ее душонку проклятую я был слишком слаб, нужно было найти мне хорошего мага, что решился бы он все это проделать и не больно то искушенным в сих делах был, дабы он не понял какая выгода была в его руках. Долго я искал такого, и от отчаяния, чуть глупость великую не совершил, направив стопы свои в Аптеку, но… тут случилось непоправимое, что навеки опечалило меня, но и спасло мне непутевую мою жизнь.
Мирные торговцы, что из форта возвернулись из плена и были крайне обидемшимися на то, что мой капитан попер у них пушки, хотя он им говорил, шо типа готов вернуть по первому жо требованию, напали на город и решили установить свою власть.
И… мой благодетель был подло убит в спину, какой-то фанатичной девицей, которая даже по ходу не поняла на кого напала. Когда я увидал, как граф падает что-то перевернулось в моей башке, и несмотря на то, что не очень то я его долюбливал, я понял, что роднее человека у меня никогда не было и порками своими и учениями граф мне желал добра. Словно пеленой закрыло мои глаза, киданулся я к телу, схватил шпагу его и кляня себя, что не смог умереть рядом с сэром, изготовился защищать хотя бы его душу.
А кругом бушевали пожары, кричали люди, метались тени, а я орал, что никого не подпущу к телу моего господина, и глупо размахивал шпагой. Тут я получил по башке чем-то тяжелым и временно отключился.
Пришел я в себя от того, шо мя нагло обыскивают. Хы, как учил мя граф "Шонни, никогда не носи с собой ничего важнее носового платка", посему у мя в карманах нашли только портрет графа и пару серебряных. Хорошо я успел выкинуть все из карманов под дом, где квартировался мой благодетель. Завоеватели продолжали громить кабак, а я, английские купцы, начальник таможни, еще пара его верных людей стояли связанными на коленях посреди площади.
Начальника таможни и его подопечных сразу отпустили, предателей этих подлых, еще пару человек, которые были из мирного населения, я попытался прикинуться веником, но какой-то засранец в зеленом одеянии крикнул, что мя держать надо ибо служил я графу и много знаю. Я его попытался отпинать связаными ногами, да не тут то было. Кузнечик, как я его обозвал, или не я, словно озверел и так надавал мне люлей, что лишился я множества зубов, целого ребра и затаил на него злобу, не предпринимая пока ничего, ибо граф учил мя - "Шон, месть - блюдо, которое подают холодным".
Поставили за мной следить дона Родригеса, ух и мужик попался, кремень итить, не был бы врагом, я б пожалуй за ним бы пошол куда-нить в разведку.
Как говаривал граф - "Шонни, для того чтобы усыпить бдительность врага, прикинься дурачком". Увы, дядюшка Родригес оказался не то умнее, не то проницательнее, не то умудреннее жизнью. Короче, пытал он мя с чувством, толком и расстановкой. Пронять его не смогли ни мои заскоки, ни шепелявое заикание, ни другие примочки-закорючки. Пришлось рассказать про клад, шо зарыли мы перед высадкой на берег, про то, что знаю я где он зарыт, но место могу показать только с воды, про фальшивые документы, про убийство адмирала и другие делишки. Тут я глянул на одну леди, что крутилась рядом и понял, что она то мне и сможет помочь избавиться от Молл, да еще дядюшка Родригес вдруг спросил, что я знаю про аптеку, тут мне стало плохо, да так, что дажо намекать не пришлось, шо вокруг всего ентова тайна имееца.
Опосля я совсем обессилел и мя заперли в чулане, сказав, шо завтра с утра мы поплывем сперва за кладом, а опосля они найдут колдуна и выведают у мя все тайны, который скрыты в моей мозговой кости. Мда, единственное че я боялся, шо та леди, шо была магиней, неправильно обрядец сляпает, тут мне и конец придет, а жить в тот момент хотелось ажн до судорог, ибо знал я где истиная карта исле де муерте и нужно было ее оттудова вытащить до середины следующего дня! А еще думал, куда запропал господин Ван Хельсинг, и с должными ли почестями устроили прощание с графом. На сем я уснул.
С утра мя подняли пинком, развязали ноги, дали поесть и погнали на корабль. Клевый у торговцев был "Сюприз", хотя не чета нашему двухмачтовику, но я не смог скрыть восхищенья, и рулил дон Родригес грамотно, мое уваженье к нему ваще взлетело выше парусов, но собственно там и остановилось.
Плыли мы недолго, считай обогнули остров на четверть. Высадились на берег я, доктор ихний, Кузнечик и дон Родригес. Они мя спрашивают куда идти, грю а вон туда направо, ежели попой к морю стоять.
Они: сколько шагов, куда и так дале.
Я: ниче не знаю, граф один в джунгли ходил.
Они: о чем он говорил перед тем, как спуститься на землю.
Я: а я помню.
Тут Кузнечик на меня замахнулся. Мать, мать, мать, ребро заныло.
Я: о мачтах, узлах морских, о загадках на веревках.
Ну тут дона Родригеса и проперло. Толковый мужик все же. Нашли они клад. Че-то увидал я сундучек с монограмой графа и как-то сердце мое вздрогнуло. Вздохнул я и грю: "пусть сундук Кузнечик открывает". А замочек там с секретом было, его лишь ключом можно было открыть, и больше никак, иначе все что внутри приходило в негодность.
"Если хочешь что-то спрятать Шонни…" Хех, нужно было в этот момент ветру подуть и приподнять волосы и ключ чиста блеснул, или они раньше заметили, не знаю.
"Серьга!" - завопили с борта, ну я и ломанулся в кусты, итить, неудобная у мя обувка была, давно графу говорил купить нужно было сапоги новые, да он не успел. В общем, сбили мя с ног, серьгу вынули, ухо правда не оторвали, спасибо за это. Вернулись мы к сундуку. Упорно твержу "Пусть открывает Кузнечик". Я знал, шо там одна смертельна штучка внутри, думаю за одним и поквитаюсь с этим франтом. Ан нет, фокус не прошел, вскрыли они сундук и скорпиона грохнули. Потом рыться внутри начали. Вещи поднимают, а я онемел, вот компас, что был любимым у графа, вот флаг свободного государства Барбадос, вот маска, с которой он много славных дел натворил. Че то ком у мя стал поперек горла. Тут Кузнечик чиста письмо вынул, я почерк узнал и ваще мне плохо стало, тоска такая разлилась, грю "почитайте вслух, я типа читать не умею". Знал ведь, что самому они мне читать его не отдадут, а по любому хотелось узнать, что там в письме. Кузнечик читать начал, да первый абзац тока осилил, слышим пушечные выстрелы. Загрузились на корабль и обратно в порт к морским дьяволам от греха подальше.
В форте я есче раз повторил просьбу прочитать письмо вслух.
Опосля абзаца, кой привожу ниже, совладать я с собой уже не мог.
"Дорогой Ван Хельсинг… В связи с этим прошу тебя позаботиться о моих детях, о Шоне и Молли, которых ты знаешь под фамилией О'Коннери. Я безумно любил их красавицу мать и мне очень жаль, что не смог вовремя понять счастья иметь детей…"
В носу у мя защипало, сердце бешено забилось, а из глаз полились слезы, ко мне подошла девушка в сером и пыталась успокоить, но нестерпимая боль утраты так завладела мной, шо я плюнул на всю мужескость и рыдал в шапку. Опосля ентова позорнова моменту дон Мигель, который сперва показался мне кровожадным мужиком, а на самом деле он был просто скучающий сэр, предложил мне вступить к ним в команду. Я сказал шо подумаю, ибо нужно было потянуть мне время до обряду, ибо присуцтвие Молл было невыносимо. Кстати, по моей просьбе мирные торговцы отдали мне письмо моего отца…
Пока я ждал своей участи, мя приходили выкупать дважды. Когда мя спрашивали знаю ли я человека шо приходил вызволять меня, я глядя в глаза Дику, честно врал, что впервые вижу, дабы не подставить его, ибо догадывался, что господин Ван Хельсинг где-то рядом, но в опале. Приходила Ханна, добрая тетка все же, приносила вина, яблок, пыталась сунуть нож в руку, чтобы разрезать путы, но… во-первых, я бы не смог этого сделать, дон Родригес знал свое мерзкое дело, во-вторых, ждал обряда.
А один раз, дон Родригес исчез и посадил возле меня молодого пацана, типа охранять. Жаль во рту у мя был кляп, я бы упросил его мя отпустить, смотался бы до карты, забрал, а опосля вернулся, но пацан оказался кремень, тожа не отпускал, ни за какие деньги, а как услышал звон бубенцов стал рвать ткань дабы мне уши заткнуть. Я тут проникся к нему тоже. Все же не все были в форте злобными, типа Кузнечика ;)
Потом рядом с моей темницей появились пленные с Тортуги, губернатор и тот самый не то капитан армии, не то адмирал. Хех, с позволенья жителей форта я ему такой пендель отвесил за открученное мне ухо, что до сих пор душа радуется.
После дон Родригес долго искал магов, а можа врал шо искал, ибо магиня все время была где-то рядом, а можа они искали какие ингридиенты для обряду, не знаю, я за это время чуть не приготовился скончаться от скуки, как ощутил шо воздух вокруг мя похолодел и словно сквозь воздух проступили очертания треуголки графа и его перевязи. Я ажн похолодел весь, протер глаза, но дух не исчезал. И тут я услышал голос:
"Шонни, обязательно покинь форт до вечера, тебя здесь ждет страшная опасность. Иди к Ван Хельсингу, он все знает".
Я так онемел от страха и удивления, шо даже сказать ничего толком не смог, лишь повторял кажеца одно и тоже. А в голове крутилось лишь одно слово "отец, отец"… После дух исчез, проплыв мимо каждого, кто участвовал в том трагическом набеге. Я снова впал в печаль.
Наконец магов нашли. Ну да для меня не было секретов, кто они. Они попросили меня показать им мою душу. Вот таки удивленье было у них на лице, когда я им показал две, да еще обе принадлежащие магам, да одна была с явным проклятием…
Они еще подумали чуток и женщина взялась провести обряд.
Толком не помню его, трясло мя, то женским голосом я что-то говорил, то пацанским, то выворачивало меня, то домой хотелось, не упомню чего и спрашивали, одно в башке крутилось ни под каким соусом не выдать где карта… Видимо удалось, потому как на лице дона Родригеса было мягко говоря написано разочарованье. А опосля появилась девица шо замочила графа и сказала, что готова пожертвовать душою своей ради мово спасенья. Видимо, я тут должен был прослезица от умиленья, но я знал, шо она не жилец, посему я за графа отомстил. Опосля того как Молл покинула мое тело, она забрала с собою дар речи… Но не будь я Шоном О'Коннери, если я впал в унынье, и после того как отошел от всех этих мистических дел я беспрепяцтвенно пошел в город к Ханне. Оказалось, шо карту нашли и перепрятали у нее в лавке. Я ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАБРАТЬ ЕЕ, но я лоханулся, как последний лоханутый лох и дал себя увести Ван Хельсингу в аптеку.
Там я впервые лично познакомился с бароном и его негритянкой. Они вернули мне речь, НО… карта уплыла на глазах!!!
Пришлось утешать себя словами графа, что "не в деньгах счастье, Шонни"… Мне помница все время хотелось добавить к ентому, шо в их количестве счастье, но быть поротым в очередной раз как-то не парило.
Тут случилось совсем интересное, чем я приглянулся старой негритянке понятья не имею, она мя в ученики взяла. Ну я терпеливо, конечно, послушал пару лекций, но понял шо сие есмь не для меня, ибо скушно, запутано и лишено смыслу. ;) Зато благодаря ентому мне удалось снова встретится с двумя магами из Форта и я даже поприсуцтвовал на возложении прОклятого алмаза на древний индейский алтарь, хотя мине с ентова лично никакой пользы не было.
Затем напала Ямайка вместе с Воробьем, всех перерезали, Ханну тоже, а жаль, тетька была рульная, все разгромили, порушили, а перед аптекой полегли. Дураки были. Видимо, не знали на кого лапу подняли. А мы были прикрыты бароном от смерти и смотрели на все это. Ну а закончилось все пьянкой, празднование победы неизвестно кого и над кем. Мне было печально, я остался совсем один. Я напился. Я ушел в форт, там меня забрала негритянка и увела к себе. Мне было хорошо и отчего-то грустно. А утром… Утром я слинял на отправляющийся в новый свет корабль. Не мое это дело кости бросать, да души собирать.
Сидя на борту, я задал себе вопрос, почему граф с самого начала не сказал, что он мой отец… И услышал откуда-то из тумана голос Джона Нортвуда: "Шонни, я бы не хотел подвергать тебе лишней опасности". Вот что ответил мне мой отец. Такие дела.