[Главная] [О нас] [Новости] [Игры] [Библиотека] [Связь] [Фотографии]

ТК "Золотые Леса"

Трейсмор Гесс: Часы и письма. 2

2.
Он стал брать дополнительные уроки зелий, и получил постоянный доступ в личную лабораторию декана. Поттер тоже брал там какие-то уроки, и Драко пару раз столкнулся с ним в дверях. Но по лицу декана было видно, что Поттер туп, и у него мало шансов.
Факультеты Школы соперничали, и борьбу за первенство определяло общее количество баллов. Клепсидры с "баллами" - цветными шарами - располагались в холле, и лидировать в таких условиях можно было двумя способами: постоянно приносить баллы своему факультету или приводить прочих к постоянной утрате. Драко и слизеринский капитан по квиддичу Грег Монтегю вошли в Инспекционную Комиссию, которая имела право снимать баллы с кого угодно за неблагонадежность, плохую дисциплину и несанкционированные сборища - и вывели свой факультет на первое место. Этому чрезвычайно способствовало то, что конечный состав этой Инспекционной Комиссии Грег Монтегю организовал по принципу квиддичной сборной. Драко был искателем и ловцом нарушителей, Крэбб и Гойл - загонщиками (хватали и тащили жертву в угол для разборок), Монтегю, Паркинсон и Маркус Флинт стояли на защите инспекционных интересов, отшибая возможные помехи (преподавателей) и желающих отстаивать справедливость с помощью кулаков (Гриффиндор-Хаффлпаф), а "вратарь" Милисента Будстоун стучала ревизору, направленному в школу Министерством Магии. Честолюбие декана должно было быть удовлетворено.
Кроме того, Драко налег на все предметы, особенно на Чары и Трансфигурацию, которая у него не шла. Он твердо вознамерился стать первым учеником. Это было вполне реально, учитывая новоявленного министерского ревизора, пересмотревшего половину предметов и устроившего проверку преподавателям. В итоге никто не занимался ни учебой, ни ее оценкой. Тут и малое усердие давало выгодный контраст.
- Ну, ты закончил? - стряхивает мнимую пылинку с брюк Уоррингтон. Маркус Флинт, защитник факультетской команды, второй час зачаровывает метлу, чтобы из ее хвоста при повороте ручного тормоза вылетала надпись "Сосунки!". В гостиной на диване, кроме него, развалился Гойл.
- Задолбал! - отвечает Маркус Флинт, держа метлу между колен и выкусывая что-то из березовых прутьев. - Сказал тебе - или помолчи пять минут, или отправляйся с Гойлом.
- Гойл толстый и у него одышка. И он без позволения Драко шагу не сделает. Правда, Грегги?
- Отвали.
- Что, пропал аппетит, Грегги? Или боишься, что Блэз будет не одна?
- Драко, скажи ему, чтобы отвял.
- Заткнитесь оба! - шипит Драко. Чары невидимости не срабатывают, и подсвечник на столе только слегка побледнел.
- Это самое, Гойл, - подает голос Крэбб, - видал, как сегодня этой дуре влепили? Ну, в смысле Трелони. Видал?
- Ага. Умора. Наверное, до сих пор ревет.
- Как думаешь, эта стерва МакГонагал останется? Было бы здорово, если б ее тоже вышибли. Как Хагрида.
- Ну, ты идешь или нет? - встает Уоррингтон.
- Сказал же - иду! Нетерпеж одолел? - направляет палочку на метлу Флинт. - Ч-черт… черт!
- Это самое, - говорит Крэбб. - Может того?.. Драко, тебе не нужно в Хогсмит?
- Ага, - зевает Гойл. - Пива охота.
- Заткнитесь оба! - четко произносит Драко. Заниматься и даже просто читать в гостиной невозможно. На фоне неудач с чарами чужая скука выглядит особенно нелепо.

Директор ушел в отставку. Зельеварение не пострадало, и его Драко знал лучше всех. Его наградой за прилежание были приватные беседы с деканом о смысле жизни. Драко много раз ловил себя на том, что до взгляда за плотную, туманную завесу над прошлым декана рукой подать, но не мог сформулировать нужного вопроса.
- Профессор, а метка… в смысле Черная Метка - она способствует проникновению в Темные Искусства? - в свете лампы мутные бока реторт отражают комнату в кривой перспективе. Надписи на книжных корешках еле золотятся сквозь чад.
- Привлекают Темные Искусства, Драко? - ухмылялся декан самым испорченным образом. Высосанный спиртом цветок белены расползается в его пальцах, отдавая колбе последние капли.
- Нет, - честно говорит Драко. - Но вы хотели одно время преподавать Защиту от Темных сил…
- Не вижу связи в вашем высказывании. - Декан отшвыривает дохлую белену и поднимает состав к глазам, словно ничего интереснее на свете не существует. Состав медленно меняет цвет с золотого на молочный.
- Если вы владеете Темными Искусствами, и Темный Лорд тоже… - следит за профессорской колбой Драко. - И можете с их помощью что угодно… Темные Искусства дают огромную власть. Зачем вам учить, как от этого защищаться?
- Хотите уличить меня в двурушничестве, мистер Малфой? - щурится декан. Драко отводит глаза.
- Я просто хотел знать!
- Что именно, - опускает колбу декан, - делает ли кого-либо Метка знатоком Темных Сил, или мнение Темного Лорда о предмете ЗОТС? Мнение Лорда видно по преподаванию этого предмета в текущем году (Драко улыбается - предмет фактически не преподается), а собственное мнение я оставлю при себе. Что до метки - то никаких реальных знаний она вам не прибавит, если у вас нет к этому склонности.
- А непростительные заклятья? Отец говорил, Пожиратели владеют ими в совершенстве.
- Это не вопрос знания, Драко, - откидывается на спинку декан, - а вопрос тренировки. Если бы Черная Метка давала глубокие знания о природе непростительных заклятий - она неизбежно давала бы и метод защиты от них. - На лице декана мелькает редкое и острое трагическое выражение, словно он беседует со смертельно больным. - Как видите, на практике этого не происходит…
…Эти беседы обещали больше, чем все книги Тайной секции. Восхитительные и опасные беседы, во время которых профессор изредка потирал предплечье левой руки, словно его свербило, и от которых кружилась голова.

…Блестяще сдав экзамены за пятый курс, Драко узнал, что дела его семьи идут не блестяще. Это было связано с Темным Лордом и тупицей Поттером, который в силу своей глупости завалил некий многообещающий план, в разработке которого принимал участие его отец. Дело оказалось нешуточным, в него были вовлечены представители Министерства, скрывающиеся от закона Пожиратели Смерти, ученики поттеровского факультета во главе с директором, часть преподавателей, а результатом явился арест отца.
Драко был в ужасе. Газеты будут трепать его имя, тайна вышла наружу, и что теперь делать, он не представлял. Во рту поселился стойкий медный привкус.
Зажав в руках материнское письмо с припиской "Никаких интервью!", принесенное почтой за завтраком, Драко стучал в лабораторию декана, пока не сдался. Комнаты профессора пустовали. Это было объяснимо - декан улаживал свои дела или дела прочих сторонников Лорда. Драко просидел под его дверью весь вечер и весь следующий день, дрожа от холода и нервной лихорадки, потому что умный профессор запечатал свою дверь. Очевидно, ему было, что скрывать.
Декан появился в середине ночи, злой, стремительный и белый, как полотно. Он с размаху отпер дверь и впихнул Драко внутрь. Его бестрепетные пальцы на загривке Драко были горячи. Дверь захлопнулась, вырвав из потолка еще один кусок штукатурки. Драко рухнул в кресло.
- Профессор?.. - жалобно спросил он, показывая рукописный лист.
- Это мелочи, - мыл руки декан, тщательно оттирая с них одному ему видимые пятна.
- Что теперь будет??
- Надеюсь, теперь до Поттера дойдет, что идиотизм наказуем!
…Это был не тот ответ, которого Драко ожидал. Но лучше, чем никакого.
- При чем здесь Поттер, мистер Снейп? Мой отец арестован!
- Радуйся, что он жив. - Декан встряхнул руки и скрылся в спальне. Драко сидел как на иголках. Его мутило и на глаза постоянно наворачивались слезы. Через пять минут декан вернулся в школьной мантии. В его руке был кубок.
- Это, мистер Малфой, Умиротворяющий Бальзам. Пейте его и ни о чем не спрашивайте.
- Моего отца отпустят? - отхлебнул Драко питье, поднимая сияющие влагой глаза на декана.
- При определенных обстоятельствах - да. В конце концов у нас без суда никого не сажают.
Пока Драко пил, размышляя о суде, декан готовил еще один состав. Через полчаса, запечатав большую колбу, он сказал:
- Сиди здесь. Я в больничное крыло. Если почувствуешь слабость - можешь лечь, - и неопределенно указал на спальню.

Умиротворяющее зелье оказалось ничуть не лучше снотворного, и Драко сморило прямо в кресле. Он еле дотащился до профессорской кровати. Но на ней было так жестко, что сна не вышло. Кроме того, там отсутствовала подушка.

Профессор вернулся через полтора часа. Рукава его мантии были закатаны, левое предплечье забинтовано. Он сел на край кровати и долго изучал красивое, нежное лицо напротив.
- Драко, - наконец, сказал он. - То, что произошло, не должно тебя пугать. Для студентов Хогвартса все останется неизменным. Во всяком случае, во время учебы. Директор вернется на свое место, я только что с ним говорил. Пресса за лето уймется. А с твоим отцом подобное уже случалось однажды.
- Почему??.. - только и смог выдавить Драко. - Почему теперь??
- Потому что шутки кончились еще двадцать лет назад, - отрезал декан. - Это война.
- Что мне делать? - Драко чувствовал, что он полностью потерялся как в жизни, так и в этой кровати. Обе были одинаково жесткими и одинаково чужими. - И… что с Поттером?
- Поттер в больнице, - скривился декан. - И я постоянно благодарю Мерлина, что он не учится на моем факультете. А ты завтра поедешь домой.
- Я думал… - Драко прикрыл глаза, вдыхая одуряющий запах аниса и чернил, которым пропиталась мантия декана. С чувством острой зависти он различил в этой смеси аромат бумажной пыли - запах прошлого, которое принадлежало не ему, и чужих писем, которые он не прочитал. Запах чужого счастья. - Я думал, - пробормотал он, - что мне стоит остаться здесь на лето, профессор… С вами.
- Нет, мистер Малфой. Это невозможно.
- Почему?
- Мне следовало бы сказать, что меня утомляют дети, - декан усмехнулся одним углом рта, хотя глаза его не смеялись, и аромат аниса сделался четче. - Или что миссис Малфой заслуживает того, чтобы не переживать это время в одиночестве. Однако тебе следует вернуться домой просто потому, что нет ни одной причины этого не делать.
- Я не хочу! - выдохнул Драко. Профессорский бальзам отнюдь не умиротворил его. Он только отключил чувство опасности.
- Ты не понимаешь одной элементарной вещи, Драко, - прошептал декан. - Мое положение куда более нестабильно, чем положение твоего отца. В любой момент… одним словом, пока ваше имущество не конфисковано, ты куда лучше будешь защищен своим именем, чем моим.
- Но… но ведь с вами ничего не случилось! Отец говорил, вы могущественный волшебник и умеете устраивать свои дела. - Голос Драко помимо его воли сочился ядом. - Директор вам доверяет…
- Разговор окончен! - это прозвучало, как хлопок петарды, и Драко понял, что спорить бесполезно. Горечь, разлившаяся поверх успокоительного зелья, давала странный эффект. От нее кружилась голова, и все вещи казались посторонними. Декан молчал, но не уходил. Наверное потому, что ночевать ему было не на чем. Молчание угнетало.
- Что с вашей рукой? - наконец спросил Драко, коснувшись забинтованного предплечья, и тут же отдернул пальцы.
Декан с минуту сверлил его своими черными, без блеска, глазами, прежде чем ответить:
- Порезался. Спите, мистер Малфой, - он коснулся рукой его век, прошептав: "Dolor spatio evanescit, Драко. Морфеус".
Драко послушно закрыл глаза. Декан не уходил, рассеянно глядя перед собой. Морфеевы чары наплывали широкими волнами, но жесткость ложа без подушки им препятствовала. Ложе пахло бумажной пылью. Драко поворочался с боку на бок, потом развернулся, как часовая стрелка, положил голову на профессорское колено и заснул.

Утром Драко отправился собирать вещи. Его настроение существенно повысилось, воротник мантии источал неуловимый запах аниса, а на дне глаз поселилось торжество. Если вдуматься, теперь он не менее знаменит, чем Поттер, и в этом положении жертвы было нечто восхитительное.
В коридоре он встретил своих сокурсников Крэбба и Гойла, жаждавших его совета, и это тоже улучшило самочувствие. Не он один пострадал. Драко как раз рассуждал о том, что это война и шутки кончились двадцать лет назад, когда заметил Поттера. Видимо, его травмы были незначительны (Драко надеялся, что тот проваляется в больнице до осени).
- Ты покойник, Поттер! - громко сказал Драко. Пусть все знают, что все осталось по-прежнему.
Поттер огрызнулся в том роде, что угрозы Малфоя отдыхают рядом с тем, кто одолел самого Темного Лорда.
- Думаешь, ты крутой, Поттер, - словами подворотни резюмировал Драко. - Но всему свой срок. Тебе не удастся засадить моего отца в тюрьму…
- А по-моему, я уже засадил его туда, - откликнулся Поттер.
Рука Драко рванулась к волшебной палочке, Поттер выхватил свою, но тут из-за угла вырос декан. Он заслуженно отбрил Поттера и снял с его факультета последние баллы. Потом появилась преподавательница Трансфигурации и вступила с деканом в азартный торг по поводу этих баллов. Она была деканшей поттеровского факультета, и между преподавателями возникла утомительная перепалка с привлечением имен всех присутствующих и Темного Лорда в том числе. Поттер в ее середине ретировался, как делал всегда, а Драко почтительно слушал. Потом деканша тоже удалилась. Драко поднял на профессора нежные, сияющие глаза.
- Мистер Малфой, - сказал тот, покачнувшись на каблуках. - Я весьма ценю ваш порыв бесстрашия, столь скорый после прошедшей ночи… но был бы весьма признателен вам, если бы ваши сомнительные семейные дела впредь не были достоянием всей школы.
- Но… Но… - в горле у Драко неожиданно застрял ком. - Профессор… Это же Поттер! Он первый начал…
- Не сомневаюсь, мистер Малфой. И благодаря его демаршу, а также вашей самовлюбленности, его факультет теперь лидирует! - И указал на волшебные часы, показывающие общие баллы.
У Драко снова закружилась голова. Неужели какие-то баллы могут значить больше, чем привязанность Драко Малфоя?
- Что я сделал не так, профессор? - севшим голосом спросил он.
- Ничего.
…Анисовый аромат был нестерпимым. Сокурсники вжали головы в плечи.
- Вон, - тихо произнес декан. - Извольте до вечера оказаться в своих поместьях.

Драко на негнущихся ногах вернулся в общежитие, закрыв дверь перед носом утешителей, и какое-то время рассматривал свои изящные ботинки, усиленно думая, разрыдаться ему, послать профессору объяснительную или перебить свои колбы. Но колбы были не бесполезны, а слез от него и так ждал весь факультет. Прирученное чудовище проявлялось во всей своей красе, и Драко вернулся к единственному хорошо выученному уроку за все время общения с ним: сказать правду.

Закусив губу от сладкого ужаса, Драко написал профессору письмо. В нем он хорошим слогом и четким почерком изложил все свои юношеские надежды, связанные с ролью в его жизни профессора Снейпа, все свое восхищение последним и все свое разочарование им, все свои разбитые мечты и всю свою иронию по этому поводу. Он помянул и свое глупое учебное рвение, и обманчивую заботу декана прошлой ночью, и его неубедительную теперь латынь про печаль, что проходит со временем, приправил письмо выверенной толикой боли - Драко хорошо разбирался в соотношении объемов и величин, известных по сложным рецептам - и завершил послание ясно читаемым упреком.
Он чувствовал себя пловцом, нырнувшим на неизвестную глубину.
Он вышел к платформе поезда, отправил письмо и сел в вагон.