Не хочу умирать. Не хочу вообще. Как это все глупо получилось. Я понял бы, в бою, под обстрелом... А здесь, в тихой гавани, от рук своих же... Я не верю. Не хочу верить. А придется.
Как было бы смешно, если бы не было так грустно. Подумать только: бывший флагман, едва трех лет от роду, и такой конец. Вдали от родины, вдали от братьев. И, главное, за что? А как все хорошо начиналось эти самые три года назад...
Я младший из троих, но зато самый удачливый. Был. И от детских болезней я раньше избавился, да и выглядел покрепче. Разве что имя менее громкое. Но в каком-то смысле пророческое. Далеко ли отсюда до того места, где в неравном бою сложил голову тот, в честь кого меня назвали?
Испания... Не знаю, как вам, а мне это место не нравилось. Нет, вполне себе красиво, даже бискайские шторма не портят впечатления. Но мне претило происходившее там. Испанцы убивали других испанцев, а мы--и тех, и других. Зачем? Что они нам сделали? Чем помешали? Я понял бы, если бы на их месте были англичане, на худой конец, французы или русские. Любого англичанина я бы утопил с удовольствием. Увы, я могу поставить лишь сослагательное наклонение.
Потом долгая показательная служба. Война--ничто по сравнению с маневрами. Я так не считаю, а вот командование порой, казалось, думало в строгом соответствии фразе. Англия, Швеция, Испания, Португалия, Франция... разве что Советского Союза и США недоставало в этом обширном списке.
Именно тогда я понял, что меня ждет. Я могу огрызнуться, и британцы испытали это на своей шкуре, но вот защищаться могу с трудом. А бой выигрывает не тот, кто убьет больше врагов, а тот, кто останется жив. В конце лета уже я слышал фразу, которая принадлежит Редеру:"Немецкий флот годен лишь на то, чтобы показать, как надо умирать!" Мне тогда было все равно. Не понюхав толком пороху, я был свято уверен в своей непобедимости. А смерть за Фатерланд, как известно, dulce et decorum.
Зато теперь мне не все равно. Теперь от юношеской самоуверенности остались одни лохмотья. И именно мне придется своей судьбой доказывать фразу гросс-адмирала. Первым отдать жизнь за Фатерланд. Господи, как же я не хочу этого делать. Но от "Ринауна" не убежишь, будь ты хоть трижды "карманным". Хотя, если бы нас было трое, я бы с радостью разменял бы себя на него. Ненавижу линейные крейсера.
Каждый хочет быть героем. Все мечтают о подвигах, о победах, о славе. И очень редко думают о том, сколько за это приходится платить. А когда судьба стучится в дверь и говорит: "Пришло твое время. Выходи, и будь героем!", почти все нерешительно жмутся в угол. Героем быть тяжело. А неудавшимся героем--намного тяжелее. Потому что наказание героя за ошибку--смерть. И очень редко быстрая.
А героем я поначалу был. Меня даже принимали за "Шарнхорста". А он вдвое сильнее. Да и храбрее. Он бы не испугался никого. Когда-нибудь эта храбрость доведет его до могилы. Хоть бы попозже... А мне до нее остались считанные часы. Как же обрадуются англичашки, когда увидят, что тот, кого они ловили по всей Атлантике, но так и не поймали, заканчивает свой жизненный путь. И никто не вспомнит, что в наш век предательства и обмана от моей руки не пал ни один мирный житель. Война--чертовски грязное дело, но это не повод, чтобы грязнить ее еще больше.
В те часы, когда меня поведут на смерть, я все буду думать про этот бой. Я его не проиграл, я мог бы и выиграть. Чуть больше везения, чуть больше меткости--и у меня появилась бы первая зарубка на стволе, быть может, и не одна. А так--три подранка, при том, что они в долгу не остались. Я бы и сегодня вырвался на свободу, и вновь бросил бы им вызов... но силы слишком неравны. Я не хочу губить столько людей, которые еще послужат фатерланду, из-за одного моего желания найти геройскую смерть. Жалко Лангсдорфа, очень жалко. Он не виноват в произошедшем. Надеюсь, что он еще послужит рейху. Надеюсь.
Черт возьми, как не хочется умирать, когда ты еще молод и силен, когда еще можешь и хочешь действовать. Я бы не верил в это до последней минуты, если бы не знал, что иного пути нет. Обидно. Так много хотел сделать, и так мало успел. По глупости, вдалеке от родины, в общем-то, ни за что...
Уже светает. Скоро меня поведут на казнь. Наверное, целая толпа соберется. Странно, я уже ничего не боюсь. Мне уже все равно. Интересно, все ли так чувствуют себя перед смертью? Но об этом я еще успею спросить старших братьев. И тех, кто похоронен в Скапа-Флоу, и того, что лежит на дне Северного моря. Я иду к вам, братья!
Подождите чуть-чуть, я скоро буду!
А тогда, когда волна захлестнет меня, и сил останется лишь на последний вздох, я тихо прошепчу всего лишь одну фразу. Свой девиз, и мой завет всем тем, кто останется мстить за меня: "Vaterland ьber alles!"

"Адмирал граф Шпее", утро 17.12.1939.