Быль, рассказанная
Люде Лысовой.

- А дело было так…
Старик сидел на пороге своего жилища - ни то чума, ни то вигвама из любовно выделанных шкур, - подогнув под себя ноги и запахнувшись в старый халат. Он смотрел прямо перед собой; узкие, без выражения голубые глаза поблескивали на темном, задубевшем от времени и солнца лице. Глубокие морщины складывались в пугающе - мудрую индийскую маску. Изредка старик подносил к губам трубку с длинным мундштуком, затягивался и выпускал медленные струи дыма, похожие на перистые облака. Они стелились по земле и, отплыв в сторону, складывались в причудливые фигуры. Кошка не обращала на проплывающие мимо фигуры внимания. Она лежала неподалеку, черная и величественная, как сфинкс, и смотрела на старика. Дым мешал ей, но она не двигалась, только щурила один глаз, так что другой, светло- желтый, с узким поперечным зрачком, напоминал прячущуюся в облаках луну.
Старик рассказывал. Слова текли медленно и неторопливо, как дым из трубки; вслед за ним стелились по земле; замирали, когда старик неспешно затягивался, а потом оживали; и фигурки, казалось, жили, подчиняясь словам старика. Кошка, не моргая, слушала.


- А дело было так. Луна была полная, светло-желтая и большая, словно нимбом окруженная обрывками перистых облаков. Небо было чистое, и только там, где лежала луна, стелилась полоса - будто кто-то выдохнул из трубки дым…

Лето 2001-2