 |
|
Весло и окрестности |
|
О веслах, веслянах и висельниках
Великий Лес |
|
О веслах, веслянах и висельниках |
|
На много миль вокруг Курганья, чуть южнее Весла расстилается Великий Лес. Что это? Провинция Весла, живущая
по своим законам, чьи люди, ощущая оторванность своего «уезда» от центра пытаются подделаться под скорый
темп жизни в Весле? Или же Великий Лес - единственное, что лежит на дороге от Весла к Курганью, нечто,
хранящее свои тайны, недоступные беспечным горожанам?
На первый взгляд Великий Лес - лишь заросшие вековыми деревьями окрестности Весла. Неужели вы не знаете,
как это бывает на периферии больших городов? Богатый чудак, бегущий городской суеты, подобравшийся поближе к
своим рудникам, чтобы легче было прикарманивать денежки и самолично наказывать провинившихся рабочих. Его
скучающая в провинции вертлявая супруга - сплетница, беспрестанно устраивающая подчеркнуто ампирные, а оттого
грубые, вычурные и лишенные всякого изящества вечера для перешептывающихся за ее спиной, мнящих себя солью земли
мнимых подруг-горожанок. Ее дочь, которой тошно смотреть на глупые заскоки родителей, которая в этом болоте все
еще способна верить в чудо… Родственники барона, замученные его причудами, но между тем превесьма охочие до
наследства, а потому раболепствующие перед самодуром-богачом. Дворовые слуги, единственный интерес которых -
урвать себе кусок побольше, схапать денег, не боясь сурового наказания, а потом просадить их на свои грубые
забавы, вино и женщин. Ну и, конечно, всякий примелькавшийся окраинный народ - рабочие рудников, торговцы и
пограничники из придорожного форта. Большинство из них, впрочем, тоже закручены вокруг богатого баронского дома.
Рабочие принадлежат ему, ну а торговцам он щедро платит за иногородние чудесные безделушки.
Нет-нет, у этого места есть и свои диковинки: варварские поселения лесовиков, живущих, подобно дикарям, в лесных
дебрях. Разбойники, грабящие торговые караваны на большой дороге. Впрочем, тоже себе диковинка. Все как всегда…
Провинция, одним словом. Претензия на мнимое изящество опустившегося в грязь города, глупые толки, подражающие
городским сплетням, знакомые лица, нелюбовь к чужакам…
Но может, Великий Лес не так прост, как кажется с первого взгляда? Что же, все-таки, он такое? Блеклая тень
большого города, покрытая слоем помещичьей пыли? А может, на него отбрасывает тень нечто большее, чем Весло?
И не окрестность он последнего города, но наоборот - не Весло ли стоит на самой что ни на есть южной границе
обширной - и отнюдь не своей для горожан территории? Люди сгрудились в этом безбрежном море деревьев на
небольшом пятачке, но ведь лес так огромен… Сколько всего видели эти древние страшные сосны, упирающиеся
своими скрипучими вершинами в небесный купол? Сколько древних зловещих тайн хранят эти смолянистые стволы?
Сколько сотен лет стоят они рядом с Курганьем, впитывая всю злость и ярость заключенных там чудовищных
тварей? А каково приходится людям, зажатым в тиски грязного человеческого зла с одной стороны и леденящего
ужаса перед близостью безжалостной, спящей пока еще нелюди с другой? Неужто и это никак не влияет на
обитателей Великого Леса? Вглядитесь: как белы лица рабочих на рудниках, какое гротескное выражение смятого
в глубине души страха застыло в улыбке баронессы? Как задумчиво бродит по самым глухим чащам ее бледная дочь,
не боясь диких зверей и лесных разбойников? Какую чушь несет шаман живущих в лесу чудаков, хриплым голосом
выкрикивающий странные страстные слова о вечной битве добра и зла? Вглядитесь, и у вас закружится голова.
Да что же это? Они же здесь все помешанные! Все, все до единого: эти обреченные грубые улыбки, раскатистый
приторный хохот, эти быстрые нервные речи и страшный блеск глаз… Они сами не знают, что с ними. Они не
замечают этого, не видят, что живут в болоте, затягивающем их все глубже и глубже, кромсающем, комкающем
остатки их душ… Прочь отсюда, шаг, другой, от ствола к стволу, от дерева к дереву. И неба не видно из-за
темных вершин, которые шумят, шумят о чем-то, будто стонут, особенно ночью… Прочь отсюда, из этой безмолвной
мясорубки душ, распластанной между средоточиями греха и страха, прочь…
Но они никуда не уйдут. Это их дом, и они будут погибать вместе с ним, если придется. Они ничего не знают о
Курганье, им нет до него дела. Они просто существуют, как умеют. И пусть они низки, грязны и неуклюжи, пусть
в их сердцах живут лишь постоянная жажда наживы, тупая вечная грусть и черный страх. Пусть они сами не понимают,
что встрепенувшееся Курганье давит на них своей сминающей силой. Да и не в нем, на самом-то деле, проблема.
Просто они таковы, эти запутанные жалкие люди. Неужели такие жалкие?
А может, их сердца освободятся от налипшей на них и застывшей уже корки грязи? Может, проснутся в них честь,
отвага и любовь, зазвучит неподдельный искренний смех в стенах огромного баронского дома, на рудниках закипит
веселая работа, а разбойники окажутся благородными героям? Чего только не бывает в этом мире…
|
|
|
|
